Изгой

— Силён ты поднять настроение Артур, ничего не скажешь, я подумаю над твоим предложением. Ладно, давай свои плохие новости.

— Ну не всё прям уж так печально мой император, — тот подал бумаги в трёх кожаных папках, — как вы наверняка помните, в синей дела по экономике, к красной особо важные, требующие вашего личного ознакомления и резолюции, ну и зелёная, хорошие новости.

— Наверняка пустая? — Валериан приоткрыл её, увидев всего два листочка, которые там одиноко лежали.

— Даже так? — он вытащил машинописные листы и всмотрелся в строчки, — треть ТЭЦ смогли перевести на уголь? Так быстро? Ты же давал десять лет на это?

— Я попросил ускорить темпы замены котлов, — тот склонил голову, — электричество нам нужно, как воздух.

— Кто бы спорил, — собеседник продолжал внимательно читать, — придётся отказаться от всех парокаров и пароциклов? Вернуться обратно к лошадям?

— Временно мой император, мы начали замену вашего автомобильного парка на дрова и уголь, пусть не так быстро и эстетично, как на энергии душ, но лучше, чем ничего.

— Сколько уйдёт на переоборудование всех машин в стране?

— Мы решили не делать этого, просто начав выпуск новых на паре, а тем, кто при покупке сдаст свой старый автомобиль, будем предоставлять значительные скидки.

— Хорошая идея, одобряю! — закивал император, продолжая читать, но остальное было слишком мелким, поэтому он вернул скромные листы в зелёную папку и взялся за красную. Вот тут уже, привычно лежала целая стопка.

— Когда же она закончится! — взмолился он небесам, на что советник лишь пожал плечами. Знал бы император сколько тут было документов в самом начале, до его личного разбора, то он бы точно вырвал бы себе все волосы на голове.

— Энтони предложил постепенно отказываться от услуг ремесленников?! Энтони?! — у Валериана глаза полезли на лоб.

— Да ваше императорское величество, он ведь курирует этот вопрос, и обладает всей информацией. Посмотрите ниже приведены цифры, которые указывают с какой скоростью будут падать налоговые поступление в эссенциях человеческих душ в разрезе ближайших десяти лет. Нам нужно переходить на другой вид сборов.

— Ага, а это уже от тебя, — тут же понял Валериан, доставая новый лист, — серебряные и золотые монеты? Как тысячелетия назад?

— Лучшего сейчас не придумать мой император, — тот склонил голову, — ничему другому не будут доверять люди, когда духовные монеты выйдут из оборота. Я также предлагаю уже сейчас начать этот процесс постепенной замены, чтобы не вызвать множественных волнений. Какое-то время мы ещё продержимся на старых монетах.

Валериан стал просматривать остальное, но везде был только отказ, отмена, сокращение мощностей и перевод всё на те ресурсы, которыми пользовались в своё время их далёкие предки.

— Что с рождаемостью? — он отодвинул в сторону бумаги, которые могли вогнать в уныние любого.

— Без изменений мой император, тесты делаются теперь сразу в родильных домах, ни одного положительного теста.

— Семь лет! Семь грёбанных лет хаоса и разрухи Артур! И всё из-за одного единственного человека! Как такое может быть?!

Советник промолчал, не став ступать на запретную тропинку. Имя Рэджинальда ван Дира, как и целиком его рода, были вычеркнуты из всех дворянских книг Империи и навсегда преданы забвению. Такова была воля императора и она была выполнена в точности.

Валериан задумался о чём-то своём, и нехотя пододвинул обратно стопку бумаги.

— Чего притих, садись рядом, будешь объяснять, чего не пойму, — рыкнул он на советника, который тут же метнулся к своему креслу, подтаскивая его ближе.

* * *

Элиза и Энтони, лёжа на кровати взявшись за руки, тихо разговаривали, поглядывая на сына, который притащив откуда-то походную одежду, стал одеваться и распихивать по поясному ремню оружие и патроны. Затем достав с полки, где стояли сотни книг всего лишь две, положил их в мешок, на дне которого звякнули металлом судя по всему другие его личные вещи.

— Вельфор? — Элиза улыбаясь, спросила, — дорогой? Ты решил опять поиграть в ковбоев? Уже поздно, ночь на дворе.

— Сын! — исповедник повысил голос, видя, что ребёнок вообще никак не реагирует на слова матери. Такое было впервые, обычно не смотря на свою немоту, тот всегда слушался родителей.

Вельфор повернулся к лежащим на кровати и открыл рот.

— Вы заставили меня перейти ту черту учитель, за которую я никогда раньше не переходил, — проговорил он спокойным, чистым голосом, от самого факта существования которого, взрослые замерли.

— Поэтому, умрите спокойно, — он поднял руку и оба почувствовали, как их оставляют силы, лишая сознания.

— А мне пора, — он не поворачиваясь больше к замершим в последних смертельных объятьях биологическим родителям, забросил себе мешок за плечо и выйдя из комнаты, стал спускаться вниз по лестнице.

Была и правда ночь, так что бросившуюся было на шум дежурную служанку, умертвили с той же скоростью, что и супружескую чету до этого. Открыв окно императорского дворца, ребёнок закрепил верёвочную лестницу на перилах балкона и стал спускаться вниз.