Изгой

Хилари не торопилась. Она наслаждалась поражением соперницы, но еще больше – вниманием зала. Но и осторожности не теряла, начала обходить Шейлу со стороны поврежденного глаза. Та старалась повернуться, но отнять руку от шеи не могла.

Китаянка вяло отмахивалась хлыстом, словно первый раз взяла его в руки. Хилари не обращала внимания на удары – они рассекали кожу, но серьезного вреда не наносили. Зайдя Шейле сбоку, она резким движением накинула ей на шею импровизированную веревку и потянула на концы.

И тут Шейла крутанулась на месте, отрывая руку от раны. В ладони был зажат нож, который она каким-то чудом поймала во время броска, и этот нож сначала прошелся Хилари по животу, рассекая мышцы и внутренности, а затем воткнулся в бедро. И еще через мгновение Шейла упала, увлекая Хилари за собой, некоторое время парочка лежала неподвижно, потом китаянка тяжело поднялась, а ее соперница осталась валяться на полу, истекая кровью.

Зал неистовствовал. В октагон летели стаканы с выпивкой, китаянка стояла, пошатываясь и гордо улыбаясь. И только когда ведущий досчитал до десяти, упала.

– Это она дочка Шаня. Да не Шейла, ты что, не понял до сих пор? Пошли, – Краузе поднялся, полюбовавшись на удивленное лицо Веласкеса, – здесь больше нечего делать. А вот с утра нас с тобой ждет много дел.

– Нет, – твердо сказал Павел. – Утром, а скорее всего, весь день, я готовлю материал для «Политико».

И Краузе неожиданно согласился, но потребовал, чтобы во вторник Веласкес отодвинул все свои пустые дела и занялся кое-чем действительно важным.

Пока Павел у себя в номере медленно приходил в состояние почти нормального человека, Краузе не спал. Сначала он проверил генный анализатор, в который вчера загрузил стакан, оставленный Веласкесом. Обычный ДНК расшифровывался за несколько минут, с магами дела обстояли сложнее, иногда и недели было мало – их гены постоянно мимикрировали, и приходилось ловить стабильное состояние, и уже потом сравнивать его с тем, что есть в базе.

Лейтенант отправил полученные данные на центральный сервер. Через полчаса получил ответ и переслал его адресату.

Тут же раздался звонок.

– Понадеялся на удачу, – сказали на той стороне сигнала. – Я подумал, что одному моему старому другу повезло, оказалось – нет.

– Если бы не твоя бредовая идея, что кто-то может подменить данные в базе, я бы уже спал. – Краузе зевнул так, чтобы собеседник его услышал. – К тому же Служба берет оттиски каждый год, не знаю, чего ты так переполошился.

– Тебя это не касается, – ответили ему. – Парень был свидетелем, ты уверен, что он случайно оказался в этой гостинице?

– Абсолютно. Если судить по тому, что я знаю.

– Он видел, кто это сделал?

– Нет, сидел в баре, трясся от страха.

– И с нашим покойным другом он никак не связан?

– Снова нет. Дочку его он точно не узнал.

– Хорошо, используй его, но осторожно. У твоего нового напарника могут быть неприятности из-за любви к азартным играм.

* * *

Эрик фон Зюдов, штатный криминалист полиции Нижнего города, был человеком безответственным и безалаберным. И очень ленивым. Сорок лет, ни жены, ни детей, по служебной лестнице он не продвинулся, и не будь у него сверхъестественного чутья на улики и браслета на руке, давно бы подметал улицы или сидел на пособии.

Маги не горели желанием служить в органах правопорядка, их заманивали высокой зарплатой и бонусами в виде бесплатного жилья и транспорта, смотрели сквозь пальцы на прогулы и хамское поведение, и все равно счет людей со сверхспособностями в штате полиции шел на единицы.

Фон Зюдов добрался до здания, занимаемого тех отделом, к середине дня понедельника, что лично для него было подвигом – работать не хотелось отчаянно. Если бы не врожденные способности, появился бы во вторник, но на то, чтобы снять головную боль, хватило двадцати секунд без браслета и чашки кофе. К тому же с детективом Волковой он связываться не хотел – поговаривали, что она и лейтенант Эскобар спали вместе время от времени, а хуже начальника только его недовольная любовница.

Смахнув с коммуникатора полтора десятка сообщений от Насти, Эрик включил оборудование и оглядел штабель коробок. Вздохнул, проклиная пенопласт и Марковица, который зачем-то его купил, и начал проверять одну коробку за другой. Уже на второй он ощутил слабое жжение где-то в районе мозжечка. Когда говорят, что у человека свербит в одном месте, то скорее всего имеют в виду задницу, но у Эрика свербело именно в мозгу.

А это значило, что с коробками все не так просто.

Он начал с шариков, исследовал их все до одного, потратив на это больше двух часов и три картриджа анализатора. Но результаты были неутешительными: обычный пенополистирол, без всяких добавок. Часть шариков пришлось уничтожить – разными способами, но все они тоже ничего необычного не показали. И все равно что-то внутри черепа никак не унималось. А значит, он что-то пропустил.