Изгой

Когда мы ехали по дороге в сауну, солнце начало проглядываться на горизонте, люди уже слишком много выпили, к тому же продолжали пить. У нас в машине: спереди сидели мы с Дианой, а сзади – Барон с Настей. Диана начала водить рукой по моему бедру, и я устремил взгляд на неё: она улыбалась. Она не пила много, была слегка поддатой и смотрела абсолютно трезвыми глазами, которые слегка блестели. Она двигала рукой вертикально по бедру и всё ближе углублялась в промежность. Я прибавил газу, и чуть было не въехал в машину, где ехали остальные наши спутники. Диана была раскрепощённая и алкоголем и страстью, и продолжала водить своей рукой. Я откинулся назад, расслабился, однако продолжал гнать в голодяевской манере. Случайно взглянув в зеркало заднего вида, я увидел, что Барон уже целуется с Настей. Ситуация была до боли знакомой – в прежние давние годы так происходило слишком часто.

Мы доехали до сауны, и вышли из машины, кто-то, прямо говоря, из неё вывалился. Барон достал из багажника чемодан с кокаином и забрал с собой. Мы сложили деньги, порошок и траву в багажник заблаговременно до того, как направились в бар.

В сауне почти не было посетителей. Был толстоватый мужик с тощим и двумя девушками, и все уже ничего не видели перед глазами, так как изрядно напились. Нас встретила, как мне показалось, средних лет женщина (на самом деле невозможно было понять сколько ей лет), худенькая и привлекательная. Барон сразу же учтиво попросил провести нас в самую дорогую сауну, и сказал, что не знает наверняка насколько нам предстоит там задержаться, поэтому: мы забиваем её без срока. Нам в очередной раз накрыли стол, женщина-администратор предлагала услуги парильщиков, массажа и бильярда, и само собой женщин, но мы отказались. Все попеременно бегали в парилку, напротив которой находился бассейн и так же кричали, веселились, уже изрядно матерились.

Я сидел за столом, все остальные сидели в парилке, ко мне подошёл Барон и сказал:

– Льюис Кэрролл как-то написал в своей книге такие слова: «безумцы всех умней». Эта фраза такая правильная. Посмотри на нас, мы – безумцы. Делаем чёрт пойми что, но несём смысл во всех наших делах. И провались оно всё пропадом, если мы изменимся, – сказал он. – Брат, мы с тобой так похожи – пусть будет так всегда. – Он смотрел мне в глаза и держал меня за плечо.

– Да, пусть всё будет так. – Я протянул ему стакан и мы чокнулись.

– Это ведь так просто: чтобы почувствовать жизнь, нужно просто дать ей волю. Она, знаешь, должна вырваться из человека и устремиться вдаль, умчав за собой человека.

– Ты это чертовски верно подметил.

– Человеческие органы самые дорогие органы, брат. Животные не так важны этой планете, чем люди. Лю-ди – ты понимаешь о чём я?

– Да, человек не ценит своё существование – в этом ты прав.

– Вот ты, брат, понимаешь, что к чему, а все эти остальные… которые люди – они занимаются хернёй и ноют. А что ныть-то? Каждый выбирает, как жить – нытьё никак не способствует.

Барон достал чемодан из-под стола и бросил его на стол, раскрыл и занюхал добрую дозу кокаина. Я сделал то же самое и мир вновь разукрасился приятными красками и стал более благоприятный для существования. Перед глазами всё плыло.

8

Я проснулся от звука блюющего человека. Парня (имя которого я забыл) жестоко рвало – видимо вчера он смешал все доступные для нас напитки и вещества. Новый год определённо настал, и люди были хаотично разбросаны по комнате. Все пили словно это последний год, все кричали, дурачились, кто-то целовался потом; алкоголь был всякого вида и лился литрами. Помню, что было несметное количество дымящихся сигарет и чего покрепче. Бардак вокруг был прямо пропорционален бардаку в моей голове. Голова почти не болела, что странно. Я был всё ещё пьян и, встав с кресла, где я и спал, характерно пошатнулся.

По включенному телевизору шёл «Жил-был пёс». «Самое время», – промолвил я.

Память снова меня подвела – я теперь помнил отрывочные моменты вчерашнего нашего прибытия в сауне. На столе я увидел лежащий чемодан с кокаином и травкой, и при всем количестве, которое вчера пришлось принять, там оставалось ещё на целый батальон. Везде бутылки и люди. Знать хотя бы сколько времени и счет, который нам предстоит заплатить за всё это. Чисто из любопытства. Я заглянул в комнату отдыха, и увидел там лежащих под тонкой простынёй Барона и Настю. «Допустим, – проговорил я. – А где Диана?» Я подобрал бутылку с водкой и отхлебнул, продолжая ходить по руинам торжества.

Я обнаружил Диану на кожаном диване рядом с бассейном. Она лежала, свернувшись калачиком, и подложив руки под голову. Я сел на пол рядом с диваном, опёрся на него и просто смотрел на неё: она так красива, лежит здесь, одна, на холодном диване. У моего сердца есть выбор: отнестись к ней равнодушно или проявить чувства, – оно выбрало чувства. Мне её стало жалко и это по-настоящему правильно. Я смотрел на неё и понимал, что она не вписывается в окружающую меня обстановку.