Изгои

Основным итогом моего сегодняшнего паломничества стала окончательная уверенность в правильности решения отложить месть Ситрусу. Пусть все естество требовало незамедлительного ответа на происки паскудного дедушки, который издалека выглядел достаточно просто. Под «Вуалью Тьмы» проникнуть в Храм, двери которого были открыты в любое время суток, затем «Кровопийцей» уничтожить алтарь бога разума и «скормить» разлитую энергию Оринусу.

Останавливал недостаток информации, в результате просчитать последствия тех или иных действий становилось сродни гаданию на кофейной гуще. Дополнительно, практически абсолютное незнание противника, со всеми вытекающими. Поэтому просто отлично, что испытал на себе ряд воздействий, как и отметил, что у меня не имелось возможности блокировать их, кроме собственного разума. Однако, сейчас я находился в относительно мирной обстановке, поэтому наведенные мысли и эмоции не приводили к фатальным последствиям. Другое дело, когда счет шел на секунды, их доли, и тут в голове «привет» в виде непонятной дури.

Мысль о том, что не слишком ли поставил амбициозные задачи, пинком отправил в тот угол, откуда она выползла.

Небольшая лекция дер Ингертоса перед походом о новом и старом пантеоне на вопросы не отвечала, а задавать напрямую интересующие меня не стал. И не собирался даже в том случае, если маг принесет полную клятву верности. Всегда считал, что о некоторых делах никто не должен даже догадываться.

Еще одним фактором выступал лэрг, который немного зная о трениях с Ситрусом и смерти его верховного жреца от моих рук, мог при разрушении алтаря сделать правильные выводы. В прозорливости Турину не откажешь, как и в полном отсутствии доверия к людям.

Поэтому самое лучшее и правильное решение — подождать, раздобыть необходимые сведения и нанести удар тогда, когда никто не ждет и сделать все так, чтобы в итоге враги вцепились друг другу в глотки. Тем более задуманная диверсия в настоящий момент не достигала никаких целей, кроме некого морального удовлетворения. Укус комара, не более.

С этими мыслями, достал из подсумка рукоять меча Деймона, и положил ее на широкий стол, стоящий перед фигурой Кроноса. Затем с немалым пафосом произнес про себя:

— Кронос, прими в дар трофей, добытый мною в бою с адептом Оринуса! Еще обращаюсь к тебе, потому что нужно встретиться. Уверен, ты не пожалеешь!

А в ответ тишина.

Секунда… вторая… третья… Отклик нулевой. Повторил фразы вновь. Подождал с минуту. Чудес не происходило.

Я бы покривил душой, если бы заявил, что подобный вариант мною не рассматривался. Сильно не разочаровался, но некоторая досада появилась. Труды, по взращиванию веры в рядах части черноягодцев, могли пойти прахом. А так, соверши Верховный небольшое чудо для того же Улафа, выдай ему тотем и задание, и вся их косолапая банда пополнила бы ряды истово верующих. Упала бы в руки, как перезрелый плод, более того, понесла рьяно свет истины в остальные массы. Хуже всего другое — потом не докажешь собственного непосредственного участия в насаждении правильных устремлений.

Да, в целом я действовал во благо себе, прививая рефлекс — задумали пакость мне, получили по полной программе от Небес, но хотелось в счет заслуг зарядить ятаганы хотя бы пару раз. И второе, уничтожение алтаря Раоноса — деяние угодное Кроносу. За него рассчитывал выторговать не только энергию для кинжалов, но и какие-то уникальные умения или артефакты, еще точно узнать количество предметов в наборе Иммерса Сумеречного.

Оринуса я выбрасывал из этого уравнения. Не хотелось складывать все яйца в одну корзину, работая только с этим божком, становясь пусть и невольно, но только на его сторону.

Имелся запасной и очень плохой вариант — Северная Волчица. Навязчивые мысли о ее кормлении счел наведенными ею же. Отделял их и выкидывал, как деструктивные. Помогло краткое нравоучение от мэтра о детях Бездны, к каким эта сущность и относилась.

Первый раз они часто помогали невозбранно и абсолютно бесплатно, используя накродилерский подход, демонстрируя собственные возможности, а затем делали что-то только за ответные услуги и часть энергии души просителя, которую постепенно поглощали. От меня же, ввиду передачи силы и крови, сейчас фонило ею так, что Аллистерногр сочла достойным кандидатом на роль будущей жертвы. К обычным людям такие твари на ровном месте не приходили. И пока я не был связан обязательствами с этим монстром. Усугублять же, без крайне весомых причин, не хотелось. Тем паче я с детства знал поговорку, коготок увяз — всей птичке пропасть.

А действия и помыслы Бездны, в отличие от большинства божков, абсолютно не поддавались человеческой логике. Они были ей чужды. И в истории Аргасса, по словам дер Ингертоса, не имелось ни одного примера счастливого конца тех, кто связывался с ее детьми.