Изгой

Рябов начал послушно притормаживать, но, когда до лжегаишников оставалось метров десять, вдруг резко подал «уазик» вперед, сбив бампером автоматчика, и тут же затормозил. Мы выпрыгнули из машины одновременно. Полковник – добивать типа с автоматом, я – брать «языка». Мой ряженый оказался парень не промах, в ступор впадать не пожелал и, невзирая на скоротечность произошедшего, успел выхватить из-за пазухи спецпистолет с глушителем. В другое время он бы однозначно меня прикончил, но сейчас, под воздействием стимулятора, я стал значительно быстрее. Как раз настолько, чтобы суметь увернуться от выплевывающего пулю дула, захватить и резко крутануть на излом кисть руки с оружием. Не ожидавший такой прыти противник со стоном выронил пистолет. А я продолжил в том же духе: ошеломил его вихрем кулачных ударов с обеих сторон и в завершение впечатал в снег самбистским броском.

– Лихо, – с восхищением сказал подошедший шеф. – Прям как в кино! Надеюсь, не убил?

– Да нет, видите – дышит.

– Батюшки святы! Ты даже не запыхался!!! – поразился Владимир Анатольевич.

– Стимулятор, – лаконично пояснил я.

– Ах, ну да, – разом помрачнел полковник. – Штуковина, конечно, крутая. Лишь ты бы потом... —Рябов осекся.

– Понимаю, – беспечно усмехнулся я. – «Лишь бы не помер», вы хотели сказать. Но разве вы уверены, что у нас будет это самое «потом»?

– Разговорчики! – рассердился шеф. – Неверие в успех мероприятия – залог провала! А посему давай не умничай. И вообще, займись делом. Оттащи жмура в багажник их колымаги, а сам садись за руль. Поедешь следом за мной, – с этими словами он достал из кармана прочный кожаный ремешок, завернул пленнику руки за спину и быстро, умело связал морским узлом. Выполняя полученный приказ, я поднял труп автоматчика (предварительно забрав у него оружие) и, стараясь не испачкаться в крови, понес к милицейской машине. Уже на ходу я увидел, как полковник без заметных усилий забросил в кузов «уазика» второго ряженого. О своей раненой руке он если и вспоминал, то вида не показывал. «Силен мужик! – с уважением подумал я. – Такому никакие допинги не нужны!» Уложив мертвеца в багажник, я распахнул незапертую дверцу «Форда» с мигалкой, уселся в мягкое водительское кресло и повернул торчащий в замке ключ зажигания. Рябов тем временем успел развернуться на узкой дороге и нетерпеливо посигналил, дескать: «Шевелись, бездельник». Мы проехали немного назад, до упоминавшегося ранее леска, и, свернув с проселка, осторожно двинулись между деревьев. Метров через сто пятьдесят полковник остановился.

– Сходи на дорогу и проверь, видно ли оттуда машины, – велел он мне.

Я проверил. Силуэт «уазика» смутно просматривался, зато «Форд» совершенно исчез. Место Анатольевич выбрал удачное!

Когда я вернулся обратно, он уже вытряхнул из кузова «языка» и деловито вкалывал ему дозу пентонала. Тот еще не до конца оправился от моих ударов, сопротивляться не пытался и только тупо озирался по сторонам. Из разбитых губ сочилась кровь. Решив, что имею право на небольшой перекур, я прислонился спиной к засохшей березе, вынул из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. В прозрачном воздухе заклубился сизый дымок. Ветви деревьев сгибались под тяжестью навалившего накануне снега. Кое-где неподвижно чернели фигуры здешних ворон. Важных и ничуть нас не боящихся. «Труп потом надо будет в машине запереть, а то слетятся и привлекут внимание потенциальных прохожих», – мелькнуло у меня в голове.

– Имя, фамилия, звание! – разорвал окружающую тишину властный голос Рябова.

– Артур Лошаков, старший лейтенант ФСБ, – охотно, но несколько шепеляво ответил пленник...

* * *

Оставшиеся до конечной цели пятнадцать километров мы преодолели без каких-либо приключений. По словам покойного старлея, их пост на этом направлении был единственным. Причем поставили его так, проформы ради. Приезда непрошеных «гостей», если таковые вдруг появятся, агенты Структуры ожидали исключительно со стороны Гривенского шоссе (трассы федерального значения) и тампонатыкали постов через каждые триста метров. Признаться, я в очередной раз поразился их потрясающему непрофессионализму, граничащему чуть ли не с сумасшествием. А ведь в одном ведомстве служим, одни «университеты» заканчивали... Впрочем, недаром в народе говорят: «Если Бог хочет кого-то покарать, то лишает его разума...»

После мрачной и абсолютно безжизненной деревни «...ть...ль...ча» местность стала живописнее. Унылые, заброшенные поля сменились сперва уютными садовыми участками, а затем вековым бором. Дорога выровнялась, расширилась и запетляла меж зеленых разлапистых елей и уходящих в небо сосен. Приоткрыв боковое окошко, я с удовольствием вдыхал дразнящий хвойный воздух. Не доезжая полукилометра до дачи Маркова, шеф заглушил мотор.

– Дальше ножками, – объявил он. – Наши «друзья», конечно, не семи пядей во лбу, но мало ли...