Изгой

Когда состояние немного улучшилось, Борис поспешил в туалет на вокзале. У входа в вокзал стоял милиционер. Он беседовал с какой-то дамой. Борис испугался, развернулся было, чтобы уйти, но служитель порядка пошел провожать даму в противоположную от Бориса сторону. Путь в сортир был открыт. Юноша привел себя в порядок, но потом вернулся назад и еще долго отсиживался на скамейке в скверике.

Постепенно состояние его нормализовалось, он пошел в хозяйственный магазин, расположенный рядом. Борис внимательно осмотрел прилавок и с волнением купил у молоденькой продавщицы дегтярное мыло, веревку, приглянувшийся ему фонарик в металлическом кожухе, открывашку для консервов и самый большой складной нож. По соседству с хозяйственным располагался промтоварный магазин. Борис зашел туда и выбрал себе теплый свитер.

Пока он ходил по магазинам небо заволокло облаками. Борис хотел было купить себе и зонтик, но стороны вокзала до слуха его донесся мягкий женский голос диктора-информатора: «Скорый поезд номер сорок пять на Адлер прибывает ко второму пути. Стоянка поезда пять минут».

Но ведь Адлер — это же на море! Борис знал, что Адлер находится в городе Сочи. И сразу острое желание увидеть море завладело его умом. Ему ужасно захотелось уехать прямо сейчас к такому манящему теплому Черному морю. Сгорая от нетерпения и внутреннего волнения, он вернулся на вокзал, подошел к кассе дальних поездов и спросил, как можно доехать до Сочи. Кассир сказала, что билетов на сегодня и завтра нет, но можно купить плацкартный билет на сорок пятый поезд на послезавтра. У Бориса оставались деньги, он взял с собой пятьдесят рублей, потратил больше половины, но у него было еще рублей пятнадцать. Билет стоил дешевле, и он попросил выписать ему такой билет. В то время билеты продавались свободно, документов никто не требовал.

Наконец-то он уедет к морю! Что он будет делать в Сочи? Да все, что захочет! Он понимал, насколько безумны его планы, однако, по сути, ему было уже все равно. Его могли поймать, но, если повезет, он наконец-то увидит море, он сможет выполнить свою давнюю мечту. А после можно будет и умереть. Впрочем, это совсем не обязательно.

Борис стал думать о предстоящей поездке как о приключении. В то же время он сожалел, что придется провести еще целых две ночи в своем укрытии в лесу. Он ругал себя, что не взял все деньги с собой и не сообразил сразу, что можно было уехать прямо отсюда в Сочи или Крым. Он вполне мог бы поехать на сорок пятом поезде уже сегодня, если бы сразу купил билет. А теперь вот придется возвращаться назад.

Бориса оправдывало то обстоятельство, что последние дни он плохо соображал и находился словно в каком-то страшном сне. Как будто все происходило не с ним, а с вымышленным героем. Он же лишь наблюдает за всем как бы со стороны. Борис старался не думать об убийствах, его больше волновала судьба денег. Он стал бояться, что какой-нибудь случайный прохожий найдет его тайник и доберется до денег раньше, чем он сам. Впрочем, этот страх был абсолютно беспочвенным. Никого не было в лесу, никто не знал о его стоянке и, тем более, о тайнике.

А вдруг случайный зверек или птица заберутся в дупло и утащат сверток? И для таких опасений, вроде бы, не было никаких оснований. Разве заинтересует белку или какую-нибудь птицу сверток с человечьими деньгами? Никакой белке, вороне или дятлу деньги не нужны. Они не станут питаться бумагой, не потащат ее к себе в гнездо. Тем более, деньги упакованы в старую банку.

Но все же смутная тревога не покидала Бориса. Вдруг будет пожар? Или пойдет сильный ливень, затопит дупло и испортит его деньги? Вот и здесь все сгущающиеся облака превращаются в неприветливые тучи, готовые в любой момент обрушиться на землю дождем. Кто знает, как там погода у него на полянке, почти полторы сотни километров отсюда. Может, уже поливает вовсю, и струи воды мочат его богатство.

Борис с нетерпением ожидал свою электричку — благо ждать оставалось недолго. Он сел в последний вагон, что бы пассажиры передних вагонов не видели, как он сходит на полустанке. Устроился у окошка, ему сильно хотелось спать. И Борис уже стал было клониться в сон, но тут его сознание уловило, что на смежной лавке, спиной к нему, какие-то женщины ведут речь об убийствах в Ольгинке. Борис напрягся, напряженно вслушиваясь в разговор. Впрочем, вслушиваться ему не потребовалось. Одна из дам довольно громким голосом, несколько похожим по тембру на голос Зинаиды Олеговны, рассказывала своей попутчице, что едет к матери в Ольгинку, потому что та позвонила ей и попросила обязательно приехать: у них в деревне каждую ночь бандиты убивают на стариков.

Борис покраснел до корней волос и вжался в скамейку. Тетка так и сказала: «бандиты». Его принимают за бандитов!

— И кого же убили? — поинтересовалась вторая женщина.

— Прошлой ночью — Федора Смирнова. Здоровенный мужик был. Два метра ростом…

— Постой, Федор Смирнов — это тот, которого Тарзаном звали? — опять спросила вторая дама.

— Он самый.