Изгой 6

- Старею… старею… - вновь и вновь повторял голубоглазый старик, его дымящиеся пальцы глубоко впились в оттаявшую под ним землю – Но говорят, что со старостью приходит мудрость…

Глухой и непонятный рокот сначала заставил вздрогнуть все живое в радиусе пятидесяти-шестидесяти локтей, а затем вздрогнула сама земля, с натужным скрипом качнулись деревья, с треском выворачивались корни…

Неверующим взором взглянули люди на приникшего к земле священника – неужто он вызвал землетрясение?!

- Всем оставаться на месте! – выдохнуло старый седой священник, яростно оскалив зубы и глубже погружая пальцы в исходящую паром землю – Ни шага! Прости меня Создатель! Р-р-ра-а-а-а!

Первыми на поверхность заходившей ходуном земли вырвались струи раскаленного пара и столбы кипящей воды вперемешку с мелкой щебенкой, ударив высоко в небо. А потом вся земля вокруг крохотного пятачка приютившего людей, на их ошеломленных глазах, попросту… попросту исчезла, разом провалившись вместе с деревьями, громадными валунами, шурдами и нежитью… Во внезапно раскрывшейся в земле огненной дымной пасти исчезло все подчистую! Из кругового пролома вверх с ревом рванулось пламя, полетели раскаленные тягучие брызги налитые багровым свечением и больше всего походившие на кровь самой стонавшей от тяжкой раны земли.

Один из монахов оказался на самом-самом краю устоявшего клочка земли. Вырвавшееся пламя лизнуло его голову, но волшебным образом не причинило вреда, только волосы затрещали от жара. А когда первый всплеск пламени опал, дрожащий от дикого ужаса монах, за те пару мгновений что он смотрел в зияющий провал, увидел бушующее на его дне огненное море. Там медленно перекатывались алые волны с белыми прожилками, курился черно-серый дым, оттуда раздавался многоголосый пронзительный вой заживо горящих шурдов, тонущих в огненных волнах и превращающихся в пепел. Сыпались с неровных стен комья земли, без всплеска исчезая в жидком огне, били обугленными руками по раскаленной жиже темные гоблины, погибая самой страшной смертью. Ворочались гигантские пауки, пылая чадным пламенем и исторгая визг из заполненных булькающим огненным месивом зубастых пастей. Вновь рванулось вверх ревущее пламя… и затихли последние крики, а трясущийся монах отпрянул от края, зажмурился что есть сил и дрожащими губами затянул истовую молитву. Ибо понял он, что открылось его глазам в эти мгновения – узрел он геенну огненную! Ад! Пылающий ад разверзся рядом с ними и поглотил нечистых, пощадив безвинных, дав им убежище на крохотном клочке земли посреди моря огня, чьи смертоносные волны жадно облизывали обрывистые берега. Ад рвался вырваться наружу. Рвался поглотить и превратить в пепел все вокруг.

И разверзлась геенна по воле голубоглазого старца с горящим фанатичным взором, что смиренно припал к земле, моля Создателя о помощи. Только так! Именно так! Святой! Воистину святой он – отец Флатис!

Седой священник трясся как в припадке и не видел ужаса на лицах собравшихся. Не слышал дикого крика перепуганных детей и женщин, равно как и глухих ругательств мужчин. Отца Флатиса била крупная дрожь, покрывшееся глубокими ссадинами лицо билось о землю, скрипели плотно сжатые зубы. Ничто не дается даром. Ему потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы собрать всю имеющуюся поблизости магическую энергию из остатков невидимого обычному взору смерча и каждую искорку из воздуха докуда смог дотянуться.

На том берегу, по ту сторону раскаленной жижи испускающий дым и пар, слышались вопли чудом уцелевших темных гоблинов. Крики удалялись. Шурды в ужасе бежали прочь. Вся их храбрость бесследно исчезла, сгорела в огненном кошмаре представшем их гноящимся глазам. Трясущиеся шурды спасали свои шкуры, что есть силы убегая прочь, прочь из этого гиблого места.

С протяжным стоном рухнул в провал величавый дуб с пылающей кроной, обрушился почерневший край обрыва. И старый священник наконец-то затих, с хрипом загоняя в грудь воздух и медленно высвобождая обожженные покрасневшие пальцы из дымящейся земли. Он глухо закашлялся, попытался приподняться, но вновь рухнул наземь, всем телом ощущая как бьется в его заплечном мешке запечатанный в шкатулке костяной кинжал, жадно впитывающий в себя витающую в воздухе жизненную силу исторгнутую умершими жестокой смертью шурдами и сгоревшей нежитью. В седой голове покрытой серым пеплом раздался вкрадчивый бестелесный голос:

«Я дам тебе силу… я верну тебе молодость…»

- Создатель Милостивый и Милосердный, даруй мне стойкость духа – невнятно забормотал отец Флатис – Помоги укрепить дух.

Звучащий в его голове вкрадчивый голос яростно зашипел и затих, а затем старый священник всем своим нутром почувствовал удар темной магии, направленный прямо в его мозг. Удар подобный когтистой лапе неведомой твари жадно схватившей самое сокровенное и оберегаемое. Разбитому костяному кинжалу напитавшемуся жизненной силой умерших хватило мощи чтобы на мгновение пробить барьер и его голос вновь зазвучал в голове священника: