Изгой 6

Закончив говорить, я кивнул на удерживаемого Стефием глухаря, заодно обратив внимание, с какими смешанными чувствами на меня смотрит нескладный послушник. Ну да, он наверняка переживает, что как только отец Флатис заявится в гости, здесь сразу начнется бойня между Светом и Тьмой, если выражаться напыщенно и поэтично.

Убедившись, что свернутое и перевязанное послание надежно прикрепили к птичьей лапе, я развернулся и зашагал к защитной стене. Там, на ее вершине, я и подожду доброго отца Флатиса. Там и состоится наша первая беседа после долгой разлуки. В воздухе захлопали крылья, над моей головой пролетел набирающий высоту глухарь, спеша доставить послание. Интересно, когда птица выполнит свое поручение, отпустит ее добрый священник, либо же пустит на мясо?

А еще мне почему-то было очень интересно, чем окончится наша схватка со священником из ордена Искореняющих Ересь. Я силен, быстр, в укрепленных магией доспехах, на моей стороне дикая живучесть и набор серых ледяных щупалец. Умирать я не собирался. И если старый священник решит меня уничтожить, я немедленно дам отпор. Сила Создателя обжигает, очень сильно обжигает, заставляет таких как я заходиться диким криком, но, думаю, у меня есть шанс добраться до горла отца Флатиса прежде, чем он меня упокоит.

Он стар, он болен, он измотан долгой дорогой.

К тому же, на моей стороне воины. Те же лучники, готовые спустить тетивы при первом признаке опасности для их господина. Вон как нависший на четырьмя лучниками Рикар что-то яростно им втолковывает, сжимая огромные кулаки. И Стефий… смотрит на спину Рикара с большой тревогой в глазах, отчетливо понимая кому будут если что предназначены стрелы, но, не замечая, насколько сильно обуревающие эмоции выдают его.

Отвернувшись, я взглянул в ущелье и со вздохом пробормотал:

- Не делай глупости, старик. И не суди книгу по обложке.

Мимо меня торопливо промчалось несколько человек, несущих тяжелые бухты веревок и длинные шесты с ременными петлями на конце. За ними проследовал десяток облаченных в доспехи воинов с приготовленными к бою арбалетами.

Мелькнул еще один спешащий силуэт, и я едва успел остановить его грозным окриком.

- Стефий!

- Д-да, господин?

- Ты останешься здесь – едва заметно улыбнулся я – Рядом со мной. Мы встретим отца Флатиса вместе. С распростертыми объятиями.

- Господин, вы же не думаете, что ежели что, я на вас,… на вас…

- На меня кинешься? – спокойно улыбнулся я и качнул головой – Нет, не думаю и не верю. Зато верю, что в случае чего, тебе может взбрести в голову глупая мысль прикрыть отца Флатиса собственным телом от стрелы или топора. Ты сильно привязался к нашему священнику, Стефий, всей душой к нему прикипел. Больше всех ждал, когда он вернется.

- Он мне вторым отцом стал – буравя взглядом камень стены, выдавил послушник – Господин… не убивайте отца Флатиса!

- И не собираюсь. До тех пор пока он не захочет убить меня.

- Я долго думал, господин – Стефий впервые взглянул на меня прямо – Дни напролет думал. О том, что с вами приключилось. И понял, что это не проклятье, не наказание, господин. Это испытание Создателя Милостивого ниспосланное вам! Надо лишь держаться! Не допустить темноты в душу! Я и остальным так же говорю!

- Спасибо за доброе слово – грустно усмехнулся я, покосившись на витающее у моих плеч «испытание» - Ты стал настоящим священником. Утешаешь мятущиеся души, успокаиваешь страдающих. Видать, я угадал, когда решил отправить тебя в послушники. Стой рядом, Стефий. И дай мне подумать.

Взъерошенный парень обхватил плечи скрещенными руками и замолк, неотрывно глядя на вершину скалы, куда медленно поднимался подъемник. Я же повернулся совсем в другую сторону, смотря туда, где находился лагерь противника. Надо подумать, как устроить им жаркое приветствие, но при этом не обжечь собственные руки.

Час с чем-то пролетел незаметно и вскоре наверху заскрипел подъемник, опуская к поселению первых прибывших. О том, что они сумели добраться до Подковы я уже знал благодаря донесениям передаваемых по цепочке. Платформа глухо ударилась о камень стены, к ней кинулись мои люди, хватая дрожащих детей и помогая встать обессилившим женщинам. Тихий сдавленный кашель, многие не в силах унять сотрясающую их дрожь, на изнуренных лицах печать обреченности и безразличия. Люди на пределе. Еще бы пару дней там, снаружи, и они бы окончательно сломались, предпочтя смерть страданиям. Прибывшие были настолько вымотаны, что прошли мимо, так и не обратив внимания на мою страшную фигуру. Отца Флатиса с ними не было. Зато ко мне подскочил спустившийся вместе с ними Литас, шикнул на Стефия, заставив его отойти на несколько шагов и горячо заговорил, от спешки глотая окончания слов: