Изгой

– А вот хочу! – зло бросил Егор и сел рядом с ним. – Я хочу книжки читать и считать уметь хочу. И шоб говорить, как ты, хочу!

 

– Вызов принят, – усмехнулся Амир и добавил, нежно погладив его по небритой щеке: – Я вижу в тебе свет. Ты не обычный деревенский парень. У тебя есть мечта.

 

– Это ты про мировую революцию? – спросил Егор.

 

– Нет! – засмеялся Амир. – Мировая революция – это идеология. Я про море говорю. Я очень хочу, чтобы твоя мечта сбылась.

 

С того разговора каждый вечер сразу после ужина начинались занятия.

 

– Давай повторим буквы, которые уже выучили, – Амир стоял над Егором, сидящим на камне, и играл с тонким длинным прутом. – Что за буква? – Амир тыкал прутом в бумажку, на которой простым карандашом были написаны буквы.

 

– Мы-ы-ы… – неуверенно тянул Егор.

 

– Неправильно! – Амир несильно ударил его прутом по плечу. – Еще раз: какая буква?

 

– «М», – ответил Егор, на всякий случай поднимая плечи и закрывая глаза.

 

– Теперь правильно. А эта? – Амир снова тыкал прутом в листок.

 

– «А», – уверенно сказал Егор.

 

– Верно. А теперь произнеси обе буквы вместе. Только плавно. Тяни одну букву к другой, – Амир провел прутом невидимую линию.

 

– М-м-ма-а-а… – старательно растягивая звуки, прочитал Егор. – Ма-а-ама-а-а… Ой, Амирка! Мама! Это ж слово! Мама! – Егор от удивления и восторга подскочил на месте.

 

– Вот видишь! Ты уже начал соединять буквы вместе! – Амир с улыбкой наблюдал за прыгающем от радости Егором.

 

– Джамалка! Черт ушастай! Ты вишь, чо творится? Я слово могу читать! «Мама»! – Егор подскочил к равнодушно жующему траву ослу и потрепал его по голове. Потом на пути возбужденного Егора попался Амир. Егор подхватил его за талию и легко поднял вверх. – Это так-то, Амирка, я скоро читать и писать научусь!

 

– Поставь меня на место! – Амир болтал ногами в воздухе и смеялся. – Учителя уважать надо, а не кидать!

 

– Слухаю, учитель, – Егор поставил Амира на ноги, но руки не разжал. – Что еще хотит мой учитель? – его глаза светились, а руки все крепче прижимали Амира к груди.

 

– Не «хотит», а «хочет»… – тихо ответил присмиревший «учитель».

 

– Так что ты сейчас хочешь, учитель? – Егор внимательно посмотрел в карие глаза Амира и, не дожидаясь ответа, тронул губами его губы. – Это только из благодарности, – тут же смутился Егор, отпустил Амира и снова уселся на камень, уткнувшись носом в листок.

 

– Да! Конечно! – тихо сказал Амир, хитро улыбнувшись.

 

 

– Один, два, три, четыре, пять… – Егор шел по дорожке, ведя под уздцы Джамала, и считал шаги. – Семь, восемь…

 

– Шесть забыл! – поправлял его Амир, легонько хлопнув по спине. – Одна ошибка – один поцелуй! – добавил он смеясь.

 

– Ага… счас… разбежалси – обиженно пробурчал Егор.

 

– Три ошибки! «Сейчас», «разбежался»! – поправлял его Амир. – А теперь скажи фразу правильно.

 

– Сейчас, разбежался! – повторил Егор громко и добавил: – На поцалуи даже не надейси! – и тут же поправился. – Не надейся!

 

 

Вечером, сидя у костра, Амир читал Егору стихи. Тот слушал его тихий голос и смотрел в большие карие глаза, в которых плясали всполохи огня.

 

– В зерцале сердца отражен прекрасный образ твой,

Зерцало чисто, дивный лик пленяет красотой.

Как драгоценное вино в прозрачном хрустале,

В глазах блистающих твоих искрится дух живой.

Воображение людей тобой поражено,

И говорливый мой язык немеет пред тобой.

Освобождает из петли главу степная лань,

Но я захлестнут навсегда кудрей твоих петлей.

Так бедный голубь, если он привык к одной стрехе,

Хоть смерть грозит, гнезда не вьет под кровлею другой.

Но жаловаться не могу я людям на тебя,

Ведь бесполезен плач и крик гонимого судьбой.

Твоей душою дай на миг мне стать и запылать,

Чтоб в небе темном и глухом сравниться с Сурайей.

Будь неприступной, будь всегда, как крепость в высоте,

Чтобы залетный попугай не смел болтать с тобой.

Будь неприступной, будь всегда суровой, красота!

Дабы пленяться пустозвон не смел твоей хвалой.

Пусть в твой благоуханный сад войдет лишь Саади!

И пусть найдет закрытым вход гостей осиный рой.

 

Егор уже не первый раз ловил себя на мысли, что ему трудно оторвать глаза от этого красивого лица, а близость тонкого тела, лежащего рядом с ним ночью, жгла его огнем. Стихи, которые читал ему Амир, точно подходили к его мыслям и чувствам.

 

– Ты что так смотришь на меня? – Амир закончил читать и оторвал взгляд от огня.

 

– Ты сейчас читал чьи стихи? – спросил Егор.

 

– Саади. Поэта и мудреца, – ответил Амир.

 

– Он и правда мудрый. Прямо про мысли мои написал, – Егор опустил глаза.

 

– Знаешь… – Амир сел к Егору ближе. – Мое любимое изречение у Саади: «Если в рай после смерти меня поведут без тебя, я закрою глаза, чтобы светлого рая не видеть». Я бы тоже хотел любить вот так… как он, – он положил голову ему на плечо, и они оба стали смотреть на яркий танец огня.

 

========== Глава 18 ==========

 

Амир слез с кровати, собрал одежду с пола и оглянулся на Шайдара. Бек спал, закинув руки за голову. Его черные с проседью волосы были разметаны по подушке, а могучая грудь вздымалась от ровного дыхания.

 

– Теперь ты полностью мой… – шепнул Амир и юркнул за дверь.