Изгой

– Тьфу ты… антихрист! Топай давай! – Егор прикладом подтолкнул его в нужном направлении.

 

Поднявшись на поверхность первым, Егор потянул за веревку, которой связал спереди руки пленника. Когда на поверхности колодца показалась голова, Егор легко подхватил парня под руки и поставил перед собой на землю.

 

– Идти куда? – тот тряхнул головой, и Егор снова увидел злой блеск глаз.

 

– Не зыркай на мине! Не спужаешь! Топай вона к той стенке и молись своему Аллашке! – Егор махнул головой в сторону одной из уцелевших стен мечети.

 

Пленник шагнул вперед и резко дернул веревку, которой были связаны его руки. Дойдя до стены, он остановился и развернулся к Егору лицом.

 

– Чего ждешь? Стреляй! – выкрикнул он. – Только для начала посмотри мне в глаза и скажи, за что?!

 

Он поднял связанные руки, откинул назад спутавшиеся волосы и смело посмотрел на Егора.

 

Его лицо было трудно разглядеть. Из рваной раны на лбу по всему лицу растеклось засохшее пятно крови. Сухие губы были потрескавшимися и разбитыми. На скуле красовался огромный лиловый синяк.

 

– Ты это… – Егор сначала даже растерялся от такого натиска, но потом, взяв себя в руки, вскинул винтовку к плечу и, прицелившись, сказал: – Именем революции! За убийства и разбой приговариваю тебя к смерти!

 

– А последнее желание можно? – пленник устало оперся спиной о стену.

 

– Оно конечно можно… – Егор опустил винтовку, – чай мы не звери. Говори, чо хошь?

 

– Попить бы, – вздохнул пленник.

 

Егор на секунду замешкался. Фляга с водой все еще висела у него на ремне, но эту воду он нес умирающему Сашке, и отдавать ее этому басмачу совсем не хотелось. Хотя… какая теперь разница? Сашке та вода уже не нужна, а этот парень хоть и враг, но тоже человек.

 

– На! – Егор грубо сунул флягу в руки пленника.

 

Тот открыл пробку и с жадностью прильнул к горлышку губами. Вынув из кармана штанов испачканный кровью платок, он плеснул на него воды и начал протирать лицо и шею.

 

– Ты это… – Егор выхватил у него флягу, – вода нынче дорого стоит. А ты ей морду моешь…

 

– Хочу, чтобы ты меня запомнил! – пленник убрал от лица платок. – Чтобы помнил, как убил невинного человека.

 

– Какой же ты невинный? – нахмурился Егор.

 

– Ты меня стрелять за какие убийства собрался? – совсем осмелел пленник.

 

– Твои дружки весь мой отряд перерезали, – разозлился Егор и снова вскинул винтовку к плечу. – Поэтому приговариваю тебя к смерти!

 

– Погоди! – парень поднял руки вверх. – С чего ты вообще взял, что они мои друзья? Я их и не знаю вовсе.

 

– Ну, стало быть, папаши твоего дружки! Шайдар-хана, – ответил Егор.

 

– Шайдар-хана? – парень на секунду задумался, потом снова вскинул голову и спросил Егора: – А разве сын за отца в ответе? Я не убивал твоих друзей, и я даже не знаю, кто это сделал. А то, что мой отец убийца и бандит, то в этом я не виноват! Ну что? Стреляй! Только чем ты будешь лучше моего отца?

 

Егор смотрел на пленника через прицел винтовки и думал: «А ведь и правда… Чем сейчас я лучше убивца? Убить врага в бою – это одно, а просто пристрелить человека, если он даже и сын твоего врага, – это убийство. А я не убивец, а боец Красной Армии!».

 

– Ты это…Погоди… – Егор опустил винтовку. – Мне надо обдумать, чо с тобой делать.

 

– Думай, – пожал плечами пленник и уселся на корточки, прислонившись к стене спиной.

 

Егор отошел в тень развалин, поставил винтовку к полуразрушенной колоне, сел на камень и прикурил от огнива окурок папиросы. Щурясь от едкого дыма, он издали наблюдал за пленником.

 

Ему было лет семнадцать, не больше. Худое тело, смуглая кожа, тонкие черты лица, длинные черные волосы. Одежда была явно сшита из хороших дорогих тканей. Пленник сидел у стены, пытаясь укрыть голову от палящего солнца связанными руками. Что-то в этом парне напрягало Егора, но что именно – он не мог понять. Пленник сильно отличался от тех басмачей, с которыми ему приходилось биться. В нем было что-то странное и загадочное.

 

«Нельзя убить человека без суда! – рассуждал про себя Егор. – Тем более мальчишку. Его нужно вести в штаб Армии. Там сидять умные люди, они и решат, что с им делать. А моя чичас задача – доставить важного пленного до штаба!»

 

– Эй, ты… – Егор подошел к пленнику, взял в руки веревку, которой были связаны его руки, и сказал: – Мы идем в штаб нашей Армии. Там я тебя передам комдиву. Он и решит, чо с тобою делать.

 

– То есть ты решил идти в штаб пешком. Через пустыню? – усмехнулся пленник. – Лучше тут меня застрели, – он скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не собирается вставать.

 

– И чо? – зло сощурился Егор и дернул веревку. – Сказал пойдем, значить, пойдем!

 

– Ты хоть представляешь, дурья башка, где мы и где ваш штаб? – парень поднял руки и покрутил пальцем у виска. – Тут через пустыню только десятки километров. Потом через горы еще столько же.

 

– Ничо, – Егор снова потянул за веревку, пытаясь поднять пленника на ноги, – тут много наших отрядов разбросано. Найдем отряд, примкнем к нему, а там, глядишь, и до штаба дойдем.

 

– Не забудь, что и наших отрядов тут много, – зло оскалился пленник, – попадешь к ним в руки – тебе не поздоровится.