Изгой

— Моя мама утонула. Это случилось почти десять лет назад. Некоторое время в голове у меня была полная неразбериха, но сейчас со мной все в порядке. Что еще?

— Ну…

— В отношении чего еще ты хотела, чтобы мне стало легче?

— Мы не могли бы прекратить этот разговор?

— Ты не хочешь со мной говорить?

— Хочу, но…

— Но не об этом? Тогда о чем же?

— Знаешь, говорят, что это ты убил ее…

Он произнесла эти слова с улыбкой; она стояла, прислонившись к дереву, смотрела на него и улыбалась.

— …Что?

— Говорят, что это ты убил свою мать. А ты не знал этого? Когда ты бесился, убегал и пьянствовал, все только и говорили, что это у тебя из-за чувства вины, потому что ты убил ее. А ты не знал?

Льюис стоял совершенно растерянный.

— Мне тогда было десять лет. Она… она утонула.

Он слышал как бы со стороны свой неловкий лепет, словно ребенок, и не мог понять, что он сейчас делает: оправдывается или исповедуется.

— Она купалась, и она…

Тамсин положила ладонь ему на руку и подошла совсем близко.

— О Боже, Льюис, прости меня, мне не следовало тебе всего этого говорить.

Уронив перчатки, она взяла его за вторую руку, и ее губы оказались возле его щеки, и тут он понял ее. Он понял всю ее доброту к нему.

— Льюис… — почти беззвучно выдохнула она.

Он обнял ее за талию и поцеловал; он заставил ее саму захотеть этого, оставаясь совершенно хладнокровным. Она ответила на его поцелуй с благодарностью и вся подалась к нему.

— О, не делай этого, — прошептала она, немного отстранившись от его губ.

Он целовал ее спокойно и осмотрительно. Когда они целовались, она крепко прижималась к нему. Потом она подняла на него глаза и улыбнулась, и это была очень теплая и довольная улыбка.

— Теперь я знаю, — сказал он.

— Что?

— Чего ты хочешь.

— Как это грубо!

Она обиделась, и это доставило ему удовольствие: он был с ней тверд, ему это нравилось. Он снова поцеловал ее.

— Ты ведь с самого начала не хотела, чтобы я тебя куда-то пригласил? — спросил он.

Он крепко обнимал ее и чувствовал, как бьется ее сердце, хотя, возможно, это билось его собственное.

— Вот чего ты хочешь…

Он опять поцеловал ее, потом поднял волосы с ее шеи и поцеловал ее туда; он соблюдал правила и не касался ее ниже шеи, но при этом отчетливо чувствовал, как она хочет его.

— Нет… нет…

— Нет?

— Нет, — повторила она, продолжая опираться на его руку и при этом вся подаваясь к нему.

Это не было похоже на то, как его хотели другие женщины, здесь все было деликатно, и ее пальцы на его руке как будто пытались выяснить, что они будут чувствовать в следующий момент, ничего не зная заранее. Он положил руку ей на спину, притянул и прижал ее к себе, а она вздрогнула и издала тихий звук, мягкий девичий вскрик, вырвавшийся у нее именно потому, что она так сильно хотела его. Пуговица на ее платье не выдержала и, оторвавшись, упала на траву, но ему нужно было не забывать о том, что это не та девушка, которую можно поиметь вот так, у дерева, даже если она ведет себя таким образом, даже если он действительно мог это сделать, если бы захотел. А потом…

— Ладно. Прекрати. Довольно.

Она произнесла это очень резко, и он отпустил ее. Они теперь не касались друг друга, но продолжалось это всего какое-то мгновение, потому что она тут же снова прильнула к нему, как будто и не было этих последних слов, и поцеловала его, схватившись рукой за пряжку его ремня. Теперь он тоже очень хотел ее, и она понимала это — она улыбалась ему, заглядывала в глаза и продолжала держаться за его ремень, запустив за него пальцы и надавливая ими на живот.

Теперь при поцелуе он почувствовал ее язык, ее раскрывшиеся губы, а затем она снова отпрянула от него, тем не менее не отпуская его ремень.

Она сжала пальцы.

— Нам, наверное, лучше вернуться, — сказала она. — Они будут думать, куда я пропала.

Льюис посмотрел вниз на руку Тамсин, сжимавшую его ремень.

— Ой, прости, — сказала она и, засмеявшись, легонько дернула за пряжку, а потом убрала руку, продолжая смотреть ему в глаза.

Он склонился к ней, а она поцеловала его без всякой робости, прижалась к нему, и это опять обмануло его. Потому что она тут же отстранилась.

— Я сказала «нет». Прекрати, — проговорила она.

Он знал, как ему вести себя с ней. Он не собирался больше прикасаться к ней. Но она сама должна все это прекратить прямо сейчас. Неужели она не понимает, что должна это прекратить?

Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Вот, — сказала она, — а теперь поцелуй меня в щечку, по-братски, и забудем обо всем этом.

Льюис не двинулся с места. Она поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться и поцеловать его в щеку. Она засмеялась. Затем она поцеловала его в шею, потерлась о нее своей нежной девичьей щечкой, коснулась губами его уха в тихом шепоте, и он ощутил, как в голове у него стремительно поднимается неудержимая волна, и потерял над собой контроль…

— ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

Он с силой ударил кулаком по стволу дерева позади нее; возникшая боль была прекрасна.

— ЧЕГО?.. ТАМСИН!

Лес и небо закружились вокруг него каруселью.

Он снова остался один на один с собой. Голову окутала черная путающая мгла.