Изгой

– Ты собрал меня по частям. Не знаю, где бы я была без твоей дружбы. – Она заставляет меня посмотреть ей в глаза. – Серьезно. Я это очень ценю. И тебя.

Собаки убегают куда-то вперед в погоне то ли за ветром, то ли за какой-то зверюшкой. Ветер треплет светлые волосы Кейси, отчего они заслоняют часть ее лица. Она смотрит на меня глазами, от которых тают ледники. Мое нутро понимает смысл сказанного быстрее, чем мозг, и кричит мне: «Идиот, сейчас что-то будет».

Пригнись.

– Мы так быстро сблизились, знаешь? – Кейси убирает волосы с лица, стеснительно заводя прядь за ухо. – Так странно, как чувства могут так резко вспыхнуть на пустом месте.

В моей голове воет сигнализация, становясь все громче.

– Как-то глупо это говорить, так что пожалуйста, не смейся, – настаивает она с тихим смехом. – Но последнее время, когда мы гуляем, я не понимаю, почему ты меня не целуешь.

Она делает из этого вопрос. Сродни «что будет после смерти?» или «в чем смысл жизни?». Нечто огромное и неизвестное. Черт подери. Если бы она только знала, как мне хочется схватить ее на руки и никогда не отпускать.

Уже несколько месяцев я извожу себя этим тихим желанием. И да, иногда я задумывался над нереалистичной версией событий, где ее по какой-то причине тоже начинает тянуть ко мне. Но тогда я эту мысль от себя грубо отгонял.

Кейси смотрит на меня большими, доверчивыми глазами, полными тепла и надежды. Совершенно не понимая, сколько боли я могу ей причинить.

– Ладно… – Ее щеки вспыхивают красным, и она опускает смущенный взгляд на землю. – Как-то неловко вышло.

Это все моя вина. Я зашел слишком далеко. Надо было сильнее стараться держать между нами расстояние, чтобы не было никаких сомнений, чтобы линия не размылась. А теперь я не знаю, как это остановить, и по моему телу разливается паника. Как бы сильно я ни хотел ее поцеловать, я просто не могу.

Потому что последствия будут разрушительными и неисправимыми. Не выживет никто.

– Кейси, – начинаю я, потом прокашливаюсь. – Я хочу быть твоим другом. Ты, ну, просто не нравишься мне в таком смысле.

– Правда? – На этот раз, когда она рассматривает меня, я почти вижу, как подозрения ползают внутри ее головы, подбирая осколки улик. – Ведь мне кажется, я уже неплохо тебя знаю, и очень похоже, что ты тоже об этом думал.

– Уж прости, подруга.

Боже, как же я себя ненавижу.

– Ну, теперь я точно знаю, что ты врешь. – Ей хватает наглости покрутиться на месте и тыкнуть меня пальцем в грудь.

– Кейси.

– Если ты боишься, что Слоан тебя убьет, можем ей не говорить.

Я много плохого сделал в этой жизни. И еще много плохого сделаю потом. Но мало что будет хуже того, что я решаю сделать сейчас.

– Мы с ней спали, – спокойно говорю я. – Со Слоан.

Она недоверчиво усмехается.

Мой голос становится твердым. Непреклонным.

– Я не шучу. Я занимался сексом с твоей сестрой.

Все веселье уходит с ее лица. Я отвожу взгляд, чтобы стыд не сбил меня с ног.

– Прости. – Я с трудом сглатываю, глядя на свои ноги. – Я хочу дружить с тобой, Кейси. Но мне не интересно быть твоим парнем.

Даже когда говорю правду, я все равно остаюсь лжецом.

Глава 48. Слоан

В фильмах про войну, когда все персонажи впервые встречаются во время базовой подготовки, среди них всегда есть один парень, к которому цепляется сержант. Новобранец, коего этот инструктор очень хочет сломать и перемолоть в порошок, который потом можно будет засыпать в пули вместо пороха. Для сестры Аны Луизы этот новобранец – я.

В среду после уроков она сидит и вышивает за учительским столом, пытаясь убить меня взглядом через всю комнату. Не имея возможности облить меня святой водой и отстричь мой хвостик, она в очередной раз оставила меня после уроков.

– Поверить не могу, что ты сказала монашке поцеловать тебя в задницу, – шепчет Элиза. Она сидит рядом со мной на последних рядах и разрисовывает свою руку черной гелевой ручкой. Эта тяга к живому искусству у нее началась около недели назад. Ей запретили носить в школу тяжелые ботинки, так что она таким образом протестует. Я подозреваю, что со дня на день нас призовут на общее собрание, где сестры сдерут с нее кожу металлической мочалкой.

– Технически я разговаривала с Никки. Сестра просто под руку подвернулась.

Сестра Ана Луиза бьет линейкой по столу, чтобы мы замолчали.

– Как бы то ни было. – Элиза подмигивает мне, и на ее веке обнаруживается нарисованный листок конопли. – Ты проявила впечатляющую храбрость.

– Я из-за этого пропускаю тренировку, – ворчу я.

Ну, в общем-то, все по плану. Сегодня утром я проснулась без какого-либо интереса к жизни, и с тех пор этот самый интерес ушел в красную зону. Весь день беру его в кредит. По уши утонула в коллекторских записках от министерства жизнеспособности.

Вот что бывает, когда ты мертва внутри.

– Твое чудесное настроение как-то связано с мальчиком-хакером? Вы с ним еще не помирились?

– Нет, – вяло говорю я. – Он не отвечает на мои сообщения. – Я делаю паузу, и мое сердце прошивает болью. – Ладно, вру. На одно он ответил.

– И что сказал?

– «Отписаться».

У Элизы отвисает челюсть.

– Жестоко.