Изгой

В целом я свыкся со своим положением. Могло быть и хуже. Попал бы, к примеру, не в юного аристократа, а в какого-нибудь бомжа, да и сдох на помойке. А так — жаловаться грех. Да и планы потихоньку сложились. Для начала разобраться с собой, потом понемногу узнать о мироустройстве, о своей новой семье. Ко всему прочему, планировал удивить отца. Стезя военного мне была очень близка, вот он обрадуется, когда получит обновлённого Мишеньку.

Совет Высших Родов и Суд Чистой крови и вовсе не казались мне такой уж большой проблемой. Док пообещал, что магия ко мне вернётся… да уже возвращается. А, насколько я понял, причина, по которой меня хотели судить, состояла именно в утрате магических способностей. Ну а раз так, то прорвёмся. Там же тоже люди сидят. Должны войти в положение.

Хотя, если честно, я так закрутился, что и думать забыл про какой-то там суд. Сейчас меня больше волновали собственные Дары. «Псионику» с «Кинетиком» до третьего уровня осталось чуть-чуть. А «Визора» я уже подтягивал к четвёртому и бился над второй суб-способностью. Она мне пока никак не давалась.

Мишенька оставил попытки вернуть себе тело, но своим нытьём задолбал. Он вечно был недоволен и не упускал случая это высказать. На ежеутренних пробежках его кусали комары, от нагрузок болели мышцы, а спарринги с Трифоном он и вовсе считал неуместными. По его мнению, не подобало аристократу драться кулаками, как простолюдину. Мажор, что с него взять.

Но у меня был план, и я ему следовал, оставалось лишь найти время. А со временем, как всегда, вышел облом.

* * *

Очередным утром меня разбудили шаги.

Скрипнула дверь, в комнату кто-то зашёл.

— Трифон, давай быстрей, пока маменька не пришла, — буркнул я, спросонья не разобравшись в ситуации, и осёкся.

На меня смотрели стальные глаза отца. На его лице смешались чувства брезгливости, досады и удивления.

— Не замечал в тебе раньше пристрастий к садическим забавам, — процедил он, брезгливо скривившись. — Ещё и Трифона приобщил… вот уж о ком не подумал бы…

«Это всё он!» — заверещал у меня в голове Мишенька.

Я промолчал. Оправдываться смысла не было. Положение, в котором меня застали, действительно выглядело двусмысленным. Я бы и сам задумался, если бы не знал подоплёки.

— Мать говорила, что ты снова рисуешь? — папенька остановился напротив мольберта. — И чем можешь похвастаться из последних работ?

— Ты на неё смотришь, — ответил я с оттенком гордости в голосе. — Картина в стиле супрематизма. «Смоляной квадрат». Название, кстати с глубокими смыслами, в честь нашей фамилии.

— Тьфу, погань, — сплюнул отец. — Зачем только на учителя из Парижа тратились. Очередная пустая блажь. Бессмысленная потеря денег и времени.

— Ты просто ничего не понимаешь в авангардизме, — запальчиво возразил я. — Это новое веяние в живописи.

— У меня самый тупой рекрут такой живописи сотню экземпляров до обеда намалюет. Валиком, — парировал он.

— Художника может каждый обидеть, — философски заметил я

— Так то художника…

На самом деле я просто стебался. Тянул время. Даже без способностей Интуита было понято, что отец пришёл не проведать. И не подискутировать по поводу новых аспектов искусства. Он с новостями. И вряд ли с хорошими.

Мы ещё попикировались минут этак с пять. Наконец, ему надоело.

— Приводи себя в порядок и спускайся. Жду тебя в автомобиле, — сказал он, разворачиваясь к двери.

— Куда поедем? — живо поинтересовался я.

— На Суд Чистой Крови. И оденься поприличнее, без своих этих фокусов. Мне и так позора хватает.

— Суд Чистой Крови… — мрачно повторил я и услышал, как Мишенька грохнулся в обморок.

Глава 7

Сложилось впечатление, что меня провожали на казнь.

Маменька с покрасневшими глазами тискала в руке намокший платок. Рядом шмыгала носом Аглая. У дверей переминался мрачный Трифон, не зная, куда деть здоровенные руки. Фицджеральд сдувал несуществующие пылинки, пока меня одевал, но мне показалось, что он издевался.

Официальный мундир сел как влитой и поменял меня кардинально.

Сейчас из зеркала смотрел не доходяга с недоразвитой мускулатурой, а вполне симпатичный молодой человек. Стройный, высокий, с аристократично бледной кожей. Форма подчёркивала тонкую талию и зрительно увеличивала плечи. Волосы чуть растрёпаны, что лишь добавляло мне шарма.

Красавчик, что тут ещё сказать.

На груди справа желтел герб рода — гарцующий аргамак в треугольном щите. Сверху стилизованная коронка — очевидно, символ графской семьи. Шитый воротник стоечкой подпирал подбородок, заставляя держать голову гордо. Гербовые пуговицы, в ряд, плетёный золотой шеврон на левом плече и узкий кант по шву брюк, наверняка тоже что-то обозначали. Знающий человек с одного взгляда понял бы, кто и что из себя представляет обладатель мундира. Но я не владел информацией, поэтому лишь собой любовался.

«На значок „Феррари“ похоже», — подумал я, рассматривая герб.

Кстати, тоже очень себе символично. Я сейчас и выглядел, как «Феррари». Из лимитированной серии. Респектабельно, стильно и дорого.