Изгой

— Вот именно, лень. Шахматы — как космос, тут тоже ячеечки и шаги между ними. Научишься в шахматы, научишься и в космосе всегда в правильное место попадать.

— Сань, я и так уже попал нормально.

— Куда ты попал? Ты кореша своего нашел радостного? А Черная твоя где? Уж лучше б у Масы остался, а то щас придешь в себя — бегом драчить в ванной на инстаграм. Попал он куда надо…

— Сань, сейчас выключу тебя, не сыпь, блин, соль на сахар. Нету Радости и Черной на этой доске, они в другой игре.

— Бр, все в одной игре, ты просто доску не умеешь видеть. Что ты сидишь задумчивый такой — тут не думать надо, а видеть и делать.

— Может, ты знаешь, куда лететь? Давай, говори.

— Может, и знаю. Только ты мне лавэхи свои и документы человечьи отдай тогда. Я буду человеком и капитаном, а ты пи…здуй в дом престарелых.

Я полез за пультом, чтоб вырубить этого другана. Он не унимался

— Ты еще и слушать не умеешь, поэтому и сидишь тут один в этой жопе. В потолок смотрит такой весь мудрый, как Ришелье, прямо…

— Я Атос…

— Лентос ты, Бр. Ляг поспи, у тебя во сне лицо умное. Когда не тошнит.

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

Генерала Джонсона Уоллоса скодрила Маат. Она оделась в похожий на униформу костюм с тугой недлинной юбкой и плотно сидящим по фигуре пиджаком. Поигрывая икроножными мышцами, привставая на носочки, разглядывала витрину бара на этаже гостиницы, где ночевал генерал — сопредседатель Военной межгалактической комиссии. Потом села за соседний с ним столик и, наконец, зацепила. Военному понравилась энергичная физически крепкая и сексуальная знаменитая журналистка — Уоллос согласился на час-два беседы на камеру этим вечером.

Маат разыгрывала восторженную девочку, заискивающую перед влиятельным военачальником, улыбалась, а потом рассказала в каком она ужасе от всего, что видела в Долине Чобан.

— Уверен, что, если бы Ваша мечта сбылась, и наша армия попыталась бы отстоять Чобан, отразить вторжение, Вы бы ужаснулись еще больше. Расстрелять целый народ — с детьми и стариками, этого мы не можем. Знаете, мой опыт, и все, чему я учился, — мы всегда становимся похожи на тех, с кем сражаемся, если перенимаем их методы. Воевать с варварами варварским способом — значит воспитать из своих солдат и офицеров дикарей, разрушить их идеалы и ценности. А нас, цивилизацию, от варваров отличает не столько оружие и уровень технологий, а именно эти ценности. Я не имею права брать из нашего гуманного общества молодых здоровых мужчин и возвращать потом в общество надломленных убийц и маньяков. История помнит множество случаев, когда передовые культуры побеждали вроде на поле боя варваров, но потом разрушались изнутри вернувшимися с этих войн своими солдатами.

Если бы мы решились «бомбить», как тут многие требовали, колонны кочевников, мы потеряли бы «себя». Это неприемлемые потери.

— Господин, генерал, Вы сейчас сказали про своих солдат «мужчины». Пожалуй, самое спорное решение этой сессии — запрет на военную службу в межгалактических силах для трансгендеров. Вы, один из главных инициаторов этого решения, сейчас под яростным огнем критики. Почему Вы настолько предвзяты к третьему полу — ведь есть хорошие статистические показатели о их боевой эффективности?

— Речь не идет о моем отношении к самим трансгендерам. Я, например, очень хорошо отношусь к таким прелестным девушкам, как Вы, Маат, но уверен, что Вас тоже нельзя брать в войска. И мы готовим документ, ограничивающий девушек в армии пределами службы в штабных, медицинских и некоторых тыловых подразделениях. И дело не в том, как хорошо могут воевать девочки, мальчики или третий пол. Мы говорим не об отдельных бойцах, а об армии, как о механизме, требующем от его солдат, как от составных частей определенных качеств. И главное здесь — готовность при любых обстоятельствах, немедленно выполнить боевой приказ, не отвлекаясь и не сомневаясь. Бойцы и командиры должны быть способны нейтрально относиться к товарищам и подчиненным. Между солдатами должны быть братские отношения, но не теплые-романтические, не должен быть один солдат влюблен в другого. Любовь — смерть долга. В бою такой солдат бросится спасать любимого человека, пожертвовав интересами взвода, роты… Это было ясно полководцам и государям с древнейших времен. То есть это был всегда запрет не на девушек или трансгендеров, а запрет на любовь, которая не подчиняется уставам и выводит влюбленного из-под власти командира.

Поэтому, армии всегда ограничивали службу для женщин, по крайне мере в строевых подразделениях. С трансгендерами сложней — у них не написано в паспорте или на лбу, кто они. Поэтому, тысячами лет военные культивировали среди солдат и офицеров неприятие однополых связей, что называется «пломбировали» это явление мощным эмоциональным негативным блоком. Но надо понимать, что первичная цель была не допустить любовных связей между военнослужащими, морально-психологический блок на ЛГБТК-проявления — только средство для этого.