Изгой

Саня выплыл на плазме, выкатив доску и предложив сыграть в шахматы. Я отказался.

— Саня, вот какого хрена мне выпало вечно невзаимная любовь? Меня не любят те, кого люблю я и наоборот.

— Не бывает, Бр, невзаимной любви, есть неосведомленная любовь. Ты любишь не реального человека, а какой-то образ, который у тебя с этим человеком почему-то ассоциируется. Что-то тебе в ней показалось, и любишь то, что показалось, а не ее. Этот образ на самом деле — твоя выдумка, то есть часть твоего сознания. На самом деле, бродяга, ты любишь частицу себя, одна твоя часть любит другую твою часть. А никого кроме себя ты не любишь. Лети уже в свой космос.

— Я и себя не люблю уже давно.

— Не любишь ту свою часть, которую ассоциируешь с собой, а любишь ту часть, которая «как бы любит Ее».

Саня, испугавшись, что я за…бу его этим разговором, сделал вид, что ему надо проверить системы и отключился, оставив мне пустой, серый с белесым снегом хмари помех экран. Такое же зрелище было в камере переднего обзора. Серая бесконечность без ориентиров, объектов и событий. Внизу блекло бежала желтая строка с координатами, временем, скоростью, уровнем заряда батарей. На плазме с выключенными каналами связи темнел пустой-же черный экран, с десятком аватарок разных моих профилей в молчавших чатах в правом верхнем углу.

Я сидел на кровати, расставив босые ноги на белых плитах, уперев голову в ладони, а локти — в колени. Был выключен звук, но в ушах стояло какое-то будто эхо от глухо звякнувшей железной балки. Разносилось едва заметным гулом внутри меня, может, так звенит тишина.

Не хотелось, думать, куда лететь, летел из пустоты в пустоту. Не хотелось думать, жив ли я или мертв, это было безразлично. И это было больно, унизительно, это опустошало до дна, и я чувствовал себя пустой железной бочкой, по которой и ходил эхом этот звук от гудящей балки. Силясь перебороть отвращение и страх, мысленно смотрел внутрь этой бочки. Вглядывался, принюхивался и вслушивался. Там было темно и серо, пахло мытым мокрым железом, далеко внизу, на дне угадывался такой же мокрый металл, не отражавший свет, ловивший его и поглощавший, как черная дыра. Иногда, казалось, там отражалось мое лицо — с кривой улыбкой омерзения растянутых сомкнутых губ, потухшими, пустыми, как это дно, глазами, напряженно застывшими сухими щеками. Глаза жгло, как если бы рыдать навзрыд, но под глазами зияли выжженные пустыни широких желтых мешков, давно не видавших слез, остались только пересохшие русла бывших рек — морщины и складки.

Отражение пропадало, и снова на дне видна была только чернота и шел затхлый ржавый запах. Я сполз с кровати на пол, на четвереньки, ухватив руками пол, вминая со всей силы в него лоб, до ломоты и боли, вдавливал, сжатыми кулаками колотил по плиткам. Бегущая строка на мониторе камеры переднего обзора невозмутимо гнала строку с меняющимися координатами и временем, на плазме висел индикатор «все системы в норме, нарушений нет», джедай по своему обыкновению выл, с искаженным от тоски лицом катаясь по полу.

Космос, безграничный, черный и пустой, жадно ловил этот вой, он состоял из этих тоски, воя и одиночества.

Nota bene

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

* * *

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Изгой