Изгой

Мэр вдруг изменился в лице, стал растерянным и подавленным, махнул, чтоб выключили камеру. При погасшем огоньке над объективом, чуть не плача, проговорил подавленным голосом:

— За что? Как это? Тут сейчас миллионы погибших. Нас просто стерли с лица земли…

Госпиталь развертывался быстро и четко. Военные сноровисто отращивали целые улицы палаток и кунгов во все стороны пустыря. Уз кухонь и печей уже шел дым, как из-под земли вырастали ряды туалетов, душевые, ставились боксы операционных и моргов, пять новеньких мобильных крематориев блестя на солнце красной краской встали шеренгой готовой исполнять свой долг. За госпиталем расползалась только что прибывшая колонна химвойск и санитарные отряды — готовиться противостоять чуме и всему другому, что может случиться рядом с миллионами неубранных гниющих под завалами трупов.

Город-госпиталь начинал принимать раненых, достраиваясь на ходу. Из руин мегаполиса то и дело по уцелевшей эстакаде выкатывались грузовики со спасенными из-под завалов. Солдаты выгружали носилки, заносили в палатки, потом снова прыгали в машины и уезжали назад, в серую кучу обломков.

Маат смотрела в нотбук и удивлялась. Репортажи о катастрофе в Лос-Аваланесе шли только по каналам межгалактических комиссий, местным планетарным СМИ и только нескольким независимым изданиям. Galaxy Media и даже ИнтерМедиа Джекки Лота попросту игнорировали событие. Их эфир был занят благостным сияющим ликом Баунти и его «умными мыслями». Ни в новостях, ни в аналитике о катастрофе — ничего. Наконец, на Galaxy Media пошел «прямой эфир» с митинга поддержки Баунти в Лос-Аваланесе. Словно нарочно, на экране время от времени давали общие планы цветущего счастливого города, запруженные автомобилями проспекты, играющие дети в парке. «Это уже беспредел», — подумала Маат и вырубила нотик.

Над городом спустился вечер, солнце зашло, оставив кровавые лужи света на руинах в западной части бывшего мегаполиса. Вышедшая из берегов река, прущая теперь абы-как по всей центральной части города, угадывалась в движении черноты и игре красного закатного света в воде. Завалы быстро остывали, над обломками мерцало что-то вроде испарины. Вдоль крошева камней и железа переливался пар, в котором мелькали отражения огней. Маат казалось, что ей видно, как исходят души из каменных клеток и растворяются в холодном темнеющем небе. Она понимала, что судьба ее вновь привела к Мертвому городу, как несколько лет назад на раскопах, ей придется копаться в смерти. Сейчас она чувствовала, как Смерть течет по этим руинами, словно вода. Как на берегу тихого вечернего озера, огоньки-отражения заката жили на камнях, но накатывала волна, камушки темнели, а огонек начинал отражаться на поверхности воды, поднимаясь и удаляясь от камня. Маат видела, как такие волны перекатывались по лежащему Лос-Аваланесу, отсоединяя тысячи и тысячи жизней от сплющенных тел. Ей казалось, она слышит молитвы миллионов, иссохшими губами просивших воды, и волна спешила на их зов. В лагере Нарун-Аман неистовствовавшая там смерть, налетевшая волной кочевников, представлялась ей кипящей лавой из вулкана, горячим потоком, расплавленной смолой. А в Лос-Аваланесе смерть накатывала тихой прохладной и желанной тишиной, нежным прикосновением легкого дуновения ветра, рябью непрозрачной воды лесного озера.

Ночь опустила занавес. Группировки военных и спасателей стали видны на панораме города точками скопления фонарей и прожекторов. Это были пять микроскопических капель света среди моря тьмы. Крепкий, мужественный и всемогущий Уоллос, каким она привыкла его представлять в эти недели, вместе со своими «четкими парнями», теперь ей казался маленьким и бессмысленным. Она вспомнила, как уже видела бессилие всей этой крутизны в Долине Чобан, когда смотрела на отступавшую колонну батальона, не способную ничего сделать против натиска первобытной мощи кочевников. Также бессилен Уоллос против стихии, вставшей на дыбы.

В три часа ночи Джонсон нашел Маат ждущей в генеральской палатке на окраине госпиталя. Он выглядел измотанным, рухнул на матрас, не раздеваясь, не умываясь, отказавшись от бургеров и воды.

— Вы ничего не сможете? Этот город не спасти? — спросила Маат.

— Город погиб еще до нас. Миллионы погибли до нашего прихода. Мы можем бороться только за каждую отдельную жизнь. Мы не считаем сейчас потери, только спасенных. Так легче. Мы вытащили сегодня сто тысяч человек. Это сто тысяч побед, мать.

Джонсон не мог уснуть и ворочался с боку на бок. «Мамка та перед глазами?» — догадалась она. «Нет, там было и похлеще. Дети» — ответил он, положив ей голову на живот, гладя рукой грудь.

В палатку вошел полковник Вейлс, зам, курировавший сейчас все дела на 5-й Z Аполлона. Уоллос сел на матрасе, включив свет.

— Анты нанесли ядерный удар по Орде. Массированный настоящий, как минимум триста боеголовок достигли целей. Официальные лица молчат, по СМИ гонят версии экспертов, что сбой программы управления. Но, возможно, они выполнили волю Грога. Теперь ждем ответку Орды.