Изгой

Вагнер глянул в монитор, увидев в общей сложности 30 млрд просмотров казни по всем аккаунтам. «Дело сделано», — тяжко подумал он, собравшись на выход. Оператор Сэм остался с погранцами, еще поснимать, а Вагнера посадили на коповский автомобиль и отвезли в отель в центре Гофхолла. Ваня всю дорогу вспоминал лицо Баунти — уже мертвое, еще страдающее, но живое, лицо того Баунти, что звал его к себе в команду в своем доме в Мановахе во время первой встречи, его лицо, жующее бургер на последнем ужине. Что-то не так, что-то тяжело, — копался в воспоминаниях Вагнер, силясь, понять, где и когда прошли точку невозврата, приведшую к катастрофе. Когда он опубликовал фильм о том, что Баунти — человек Грога? Или когда согласился под него копать? Или когда связался с Радостью и улетел с родной планеты в поисках приключений? Сейчас был бы учителем на Лебеди…

Это было тогда, на первом курсе института, на первых раскопках в Городе Мертвых. Старшекурсники устроили педагогическую игру, внушив молодым, что в этих краях злой дед убил своего внука Павлика за связь с огненными во время гражданской войны. Мятежный дух мальчика-страдальца якобы бродил по ночам в окрестностях своей деревни, днем работая стражем Города Мертвых. Те, к кому он приходит по ночам, не должны приходить на могильник, иначе мальчик их убьет. Его ночное появление — последнее предупреждение студенту, что археология — не его путь. Старшаки надиктовали-напели-наскрипели железными пружинами кровати мучительно пронзительный трек на диктофон. И ночью подложили его под пол в палату, где спала группа Вагнера. В полночь они проснулись от заунывного детского плача «Деда, не убивай меня, не убивай меня пожалуйста!» Что-то лязгало, что-то капало по железкам, отдаленно гудел колокол, а мальчик все плакал и просил пощадить, пока не затих. Этот голос остался в ушах до утра. А с рассветом профессор приказал именно группе Вагнера идти копать в могильнике.

Ваня тогда решительно шагал по той дороге в бледном тумане, зная, что идет на смерть. Но так надо. Он со своего пути не сойдет. С ним шли его верные друзья — Волос и Лилит, Маат и Тор. Уверенные в близкой погибели, но решившие идти.

То, что это был экзамен, они узнали только через год, а тогда почувствовали эту странную грань, которая с тех пор всегда была где-то рядом. Эта рябь, отделяющая что-то от чего-то.

В отеле, он не раздеваясь, устало повалился на диван и уснул. Проснулся от сильного толчка в бок. Чьи-то руки стащили его с дивана на пол, чьи-то ноги больно ударили по ребрам и животу. Продрав глаза, Вагнер увидел над собой самого генерала Томсона — гендиректора Galaxy Sec.

— Допрыгался, сученыш языкастый? Сейчас сдохнешь, — сказал, глядя в глаза генерал. Агенты в черных костюмах, поволокли Вагнера за ноги по полу к ванной. Он вырывался, хватаясь руками за ножки стола, больно колотясь затылком об пол. В ванной его рывком подняли, поставив на колени перед белоснежным сливным бачком, набросив на шею петлю веревки. Ее конец уже был закреплен на решетке вентиляции высоко под потолком. Дорос Ваня до дорогих отелей с четырехметровыми потолками… теперь есть где его повесить, — шутка пронеслась у него в последний миг. Мужики в дорогих костюмах сноровисто, сверкая золотыми запонками на сияющих белым крахмалом рукавах рубах, торчавших из-под рукавов пиджаков, подгоняли веревку, поставили Вагнера ногами на унитаз. Оставалось только столкнуть и все кончится. Томсон подошел и заманчиво предложил написать во всех своих аккаунтах и записать видеообращение, что он все наврал про Баунти, Грога, Galaxy и раскаивается, жить теперь не может от стыда.

Ваня не раскаивался и при этом понимал, что после слов «жить не могу от стыда» в информсообщениях Galaxy Media по любому должно идти его фото — повесившегося в туалете. Ваня — бледный, напуганный, трясясь, мотал головой. Вспоминал Город Мертвых и твердил, стуча зубами от страха «Нет!».

— Как хочешь, мы сами все напишем. Кончайте его, — сказал генерал и вышел из ванной.

Ваню пинком толкнули под зад, его кроссовки соскочили с ободка унитаза и он повис на веревке. Ноги и руки конвульсивно дергались, кровь налилась в голову выпучив глаза. Перед глазами закрутилась бешенная пестрая карусель, в ушах разносилась дробь барабанов. Вагнер вспомнил это видение — из первого разговора с Баунти. Посреди карусели пылал яркий огонь, вокруг нее скакали и кружились циркачи в ярких разноцветных маскарадных прикидах. Ваня чувствовал, что еще жив, вывалив язык он захотел прошипеть, что согласен надиктовать обращение, раскаяться, если его отпустят. Воздух шел из глотки плохо, но он старался. Палачи обратили на него внимание и прислушались, глянув ему в глаза.

Поверх барабанов откуда-то стала слышна то ли армейская труба, то ли пионерский горн. Кто-то из самого вентиляционного отверстия, куда уходила веревка, звал его. Ваня огромными глазами увидел там паука и услышал голос джедая Бра:

— Ваня, держись. Ты в чем-то виноват? Ты чувствуешь вину?

— Нет. Я сказал про Баунти правду.