Изгои академии Даркстоун

– Ты теперь моя должница.

Я вновь повернулась к нему. На этот раз вдвое медленней.

– Я тебе ничего не должна, – буквально процедила, с хорошо контролируемой ненавистью глядя в его глаза, – и не буду должна никогда. С этого момента – запомни его очень хорошо – я даже разговаривать с тобой не буду. Ты мне противен. Противен настолько, что сейчас я заставляю себя открывать рот и произносить эти слова. Ты мерзкий, отвратительный, расчетливый ублюдок. Как и все представители богатеньких семей, полагающих, что они могут купить все и всех. И ты будешь терпеть мое присутствие в этом заведении, потому что в противном случае я уничтожу твою легенду одним-единственным словом. Мне нечего терять. А тебе и твоей завравшейся заднице – много чего. Так что усеки это и больше не заговаривай со мной. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Но не успела я шагнуть прочь, как почувствовала руки на своей талии!

Еще один резкий разворот – но на этот раз не по моей воле.

Изумленно посмотрела в наглые голубые глаза…

– Нет, кажется, из нас двоих это ты чего-то не поняла, – нежно прошептал мерзкий челочник, глядя на меня чуть ли не с любовью. – Я буду говорить с тобой, когда захочу. И я буду считать тебя своей должницей столько, сколько мне захочется. – Его пальцы сжали мою кожу через платье и притянули еще ближе. – И даже не думай, что ты можешь разбрасываться такими словами, моя прелесть. Потому что мое слово всегда будет дороже твоего.

Он вдруг прижал меня так сильно, что стало трудно дышать. Его дыхание коснулось моего виска, а ладони начали путешествие по моей талии вниз…

– И потому что я умею касаться так… что твой защитник не засечет моих прикосновений, – договорил этот поганец.

Я резко зарядила ткань платья энергией – и Леон мгновенно отскочил от меня, получив по своим загребущим рукам.

– Еще раз так сделаешь, и я поджарю твой мозг, – совершенно серьезно предупредила я.

– В следующий раз я буду к этому готов, – ничуть не впечатлившись, спокойно ответил он.

– Поверь, ко мне ты готов не будешь. Никогда, – произнесла я с нескрываемым презрением, отступая от него.

– Проверим, моя хорошая, проверим. – Взгляд некроманта похолодел, хотя на губах продолжала играть легкая улыбка.

– Не замарай свою высокую честь, – ухмыльнулась я. – Интерес к преступнице? К отбросу общества? Что скажет твоя мамаша?

– Закрой свой ротик, – холодно и вежливо посоветовал Леон.

– Даже не подумаю, – усмехнулась уже в открытую. – Наш договор с этим блондинистым упырем будет в силе только тогда, когда ты оставишь нас в покое. А до тех пор даже не думай, что я буду держать язык за зубами. И плевать, что не поверят: доказать свою правду для меня – раз плюнуть.

Я сделала шутовской поклон и отвернулась от противного челочника.

Не признаюсь даже самой себе, но… ускорила шаг, стараясь уйти от него как можно быстрее.

Сердце колотилось как ненормальное.

Сегодня меня впервые обнял парень.

Это было ужасно…

Ужасно, мрак его забери, волнительно…

– Эй, это она! – вдруг раздался настороженный, удивленный и одновременно предвкушающий голос откуда-то сбоку, и тут же его прервали холодным и жестким:

– Не трогать.

Я посмотрела на Леона, затем на компанию адепток, только вышедших из корпуса – и остановленных одной фразой некроманта… и вновь пошла прочь, не сбавляя шага.

Хочет показать, что следует нашей договоренности? Или демонстрирует свою власть в академии?

Так мне этого демонстрировать не надо. И видела, и слышала, и на себе испытала. Хватит.

Хватит позволять вытирать о себя ноги, хватит давать всем повод думать, что мы здесь – ничтожнейшие ничтожества. Адепты даже не воспринимают нас всерьез! Они не боятся нас! И из-за кого?!

Из-за него.

А это значит лишь одно.

Больше мерзкий челочник ко мне не подойдет.

Я прошла сквозь живой забор, дошагала до башни и, удивленная, застыла. Весь наш горе-курс выстроился перед входом в полном составе и в полной… нет, не в боевой готовности, но в боевой таки решительности.

В центре компании стояла Тата, и я догадалась, что «добрая весть» была доставлена и уже получила свой резонанс в нашем ни разу не высшем обществе.

– Они меня достали, – поигрывая мышцами на руках, сообщил Грог.

– Мы не можем оставить это без реакции, – сказала Нани, сурово глядя на меня.

Братья молчали, изучая мое лицо внимательными глазами, а Пузачо понуро смотрел вниз. Кажется, он переживает.

– Можем и оставим, – произнесла я негромко, затем обвела изумленные лица уверенным взглядом. – Вы все знаете, чего от нас ждут. Что мы будем пропускать занятия, что мы не будем слушаться, что мы будем вести себя так, как ведут себя все отбросы за стенами этой академии. Я предлагаю оправдать их ожидания.

– Чего? – засопел Грог, не очень понимая, куда я веду.

На лицах Таты и Нани были примерно такие же выражения.

– Неделя. Неделя оправданных ожиданий, неделя подтверждений всех их опасений. Мы не будем ходить на лекции, мы не будем ходить на практику, мы будем воровать еду – потому что мы не будем есть в общей столовой. И мы не будем вести переговоры.