Изгои академии Ёсано

Сейчас нечто взывало к нему, и Кэйтаси решительно прошел по мощенной дорожке и зашел в клуб кюдо. Там его встретила тяжелая тишина и едва уловимый запах пота. Кэйтаси прошел по узкому коридору к женским раздевалкам, туда его вела энергия, что толчками пронизывала тело.

В раздевалке ни души, лишь тихо гудел кондиционер. Кэйтаси огляделся по сторонам и прислушался. Ему ответила слабая пульсация, поэтому он медленно пошел вдоль шкафчиков, заглядывая в каждый проход – никого, – и так до конца раздевалки.

В дальнем углу Кэйтаси обнаружил Такэду в мокрой школьной форме. Она сидела на лавочке и смотрела в одну точку. Капли воды стекали по ее волосам на рубашку и с юбки падали на пол, где уже образовалась внушительная лужица. Президент, казалось, ничего не замечала вокруг, а Кэйтаси разглядел ссадины на коленях и ладонях, так хорошо ему знакомые по школьным дракам в Киото. Иногда он выходил победителем, а порой его колотили и протаскивали по асфальту за школьный пиджак, и камни впивались в ладони и коленки.

Неужели Президент стала жертвой школьной травли идзимэ[74] – и где – в элитной академии Ёсано? Кэйтаси сжал руку в кулак, ярость будоражила кровь, и он непроизвольно ударил рядом стоящий шкаф. От резкого звука Такэда вздрогнула и медленно повернула голову в его сторону. Отрешенность на ее лице сменилась удивлением, а затем она потупила взгляд и закрыла руками грудь, где влага пропитала форму, обнажая контуры бюстгальтера. Кэйтаси запоздало отвернулся, но в сознании еще продолжала стоять картина – соблазнительные изгибы Айко и ее смущенный взгляд. От неловкости ситуации путались мысли, а слова куда-то исчезли, хотя ему нужно что-то сказать или уверить ее в том, что он ничего не видел.

– Кэйтаси, ты все видел? – очевидный вопрос повис между ними.

Кэйтаси помотал головой и сжал концы шарфа, этот привычный жест всегда помогал успокоить возбужденный разум.

– Кто это сделал? – Он поднял взгляд на Такэду, и она тоже смотрела на него.

В ее зеленых глазах застыл страх, а еще чувство вины. Кэйтаси ослабил галстук, отчего-то ему не хватало воздуха, а температура ощутимо поднялась, словно в здании работало отопление.

– Неважно, – прошептала Такэда.

Она встала с лавочки, повернулась к нему спиной, явно собираясь надеть мокрый пиджак. И хотя в конце апреля уже не так холодно, но ветер еще пронизывающий, и Президент могла заболеть. Кэйтаси быстро снял пиджак и подошел к ней, а затем накинул его на плечи.

– Возьми, а то простудишься, – сказал он и вернулся к шкафчикам.

Такэда не сразу просунула руки в рукава и повернулась к нему. Пиджак закрывал большую часть юбки, а потому скрывал незавидный вид. Она слабо улыбнулась и прошептала:

– Ты снова спас меня, Кэйтаси. Спасибо.

Он и сам не мог объяснить, почему ощущал чей-то зов. Если бы он мог лучше чувствовать энергию, то пришел бы раньше и не дал свершиться злу. Возможно, та кицунэ знает, что с ним происходит. Об этом стоит подумать потом, сначала нужно помочь Такэде.

Кэйтаси подошел к ней и взял ее за руку.

– Тебе нужно в медицинский блок.

Она покачала головой и попыталась освободиться, но он сжал руку сильнее, чем надо, отчего Такэда поморщилась.

– Извини, Такэда-сан. Нужно обработать раны и проверить, нет ли перелома. Если ты хочешь выступить на соревнованиях, то нужно беречь руки.

В ответ Такэда отвернулась и тихо ответила:

– Хорошо.

* * *

«Приходите на номикай[75], Оцука-сан, – написала Сигэмори Аяка в конце рабочего дня. – Отпразднуем начало года!»

Тору согласился, хотя обычно пропускал встречи с коллегами. Не получалось расслабиться и поддержать диалог, ведь он все время проводил в библиотеке. Из-за чего по школе поползли слухи. Он в этот раз не хотел приходить, но сложно противостоять обаянию Сигэмори. Тору безуспешно пытался пригласить ее на свидание, когда поступил на работу. Однако учительница находила разные предлоги, чтобы ему отказать. То она спешила на важную встречу, то у нее заболела бабушка – и так всегда. Она напрямую не отказывала Тору, но всегда переносила встречу. Друзья Цунэ и Юки над ним уже смеялись и часто звали на групповое свидание-гокон, но все девушки Тору казались то слишком веселыми, то занудами, никто так и не затмил Сигэмори.

Тору плелся в конце шумной компании учителей в бар на Гиндзе, а его настроение барахталось между «ужасно» и «отвратительно» – и виной тому книжная выставка литературного клуба, что привлекла много внимания. Ученики с интересом разглядывали не только выставку, но и саму библиотеку, несколько человек оформили читательский билет. Тору запретил себе радоваться, ведь когда выставка закончится, то они забудут о ней.

Он протиснулся через плотную толпу к барной стойке и заказал «Асахи». Пока бармен наполнял бокал, Тору созерцал людей, что пришли в бар. Тесное помещение едва вмещало всех желающих. Большую часть занимал танцпол, где под ритмичную музыку танцевали девушки в откровенных нарядах и с блеском в глазах, изредка попадались мужчины.