Изгои (Часть 4)

Он нагрузил на себя четыре баула, собранные челябинской братвой, и спокойным неспешным шагом преодолел эту пятидесятиметровку до своего воронка. Вокруг была тишина. Все замолчали перед каким-то многозначительным внутренним спокойствием Арбалета. Но когда он залез в воронок и уселся на своё место, крики возобновились с новой, небывалой силой. Конвой ещё громче и жёстче забивал всех в воронки… Ну вот, все на местах. Давай, друг-воронок, вези своих почётных пассажиров в очередную тюрягу!

Ну а тюряга и на самом деле оказалась тюрягой в полном смысле этого слова. Когда их привезли в новокузнецую тюрьму (видимо для того, чтобы перековать их в законопослушных граждан) и всех забили в одну камеру, где грязь не убиралась ещё с царских времён, а вонь не выветривалась с начала перестройки, Арбалет саркастически подумал: «Ну что же. Нас, ребят с Урала, этим не напугать». Но надзиратели неистово надрывали глотки, яростно махали дубинками, стараясь сразу запугать этап, деморализовать его и ввести в ступор.

Только разместились в камере, хотели чаю сварить «на дровах». Старые, опытные арестанты всегда так варят, имея в запасе и кружку положняковую и разорванные простыни, это – «дрова». Их поджигали, кружка накалялась, и через 5 минут чифирчок готов… но уже через несколько минут дверь вновь открылась, и стало не до этого.

– Давай, мрази, по десять человек на шмон. Бегом! – зачем-то орали придурковатые ребята в форме.

Арбалет, чтобы не томить себя ожиданием, пошёл в первой десятке. Ему, как юмористу-любителю, уже начинал нравиться этот балаганный и, очевидно, напускной ажиотаж, который вызывал на его лице только саркастическую улыбку, но страха не было ни капли. Иногда, правда, попадались среди арестантов и такие, кто боялся, на кого производил впечатление этот дурацкий крик. Попадались и такие, кто от страха обсирался или ссал в штаны. Этого, видимо, и добивались шкодливые надзиратели, костяк и квинтэссенция наших «правоохранительных органов». Они, как шакалы, чувствовали исходящий от зеков запах страха и как вампиры питались им, то есть получали желаемый результат.

И вот зеки, все десять человек, в шмон-комнате. Вопрос:

– Деньги, наркотики, запрещённые вещества есть?

У Арбалета, кроме дозволенных вещей никакого запрета не было, поэтому он был невозмутим и спокоен. А вот один дядя сдуру засуетился, глазки забегали… Поднаторевшие в своём ремесле легавые тут же, как клещи вцепились в него. Пара ударов дубинкой, и дядя раскололся, рассказал, что у него в заднем проходе денежки припрятаны. Его сразу увели в туалет для изъятия драгоценных билетов российского Банка… Немного погодя вернулся он крайне расстроенным: денежек, видимо, жалко. Зато надзиратели вернулись довольные, даже радостные от получения внеочередной премии: деньги они, конечно, забрали себе. Даже пахнущие говном бумажки доставляли им возвышенную… холопскую радость. Им, очевидно, нравилась такая работа: ковыряться в чужом говне.

Потом всех обшмонали, грубо раскидав вещи по грязному полу.

– Давай, быстрее поворачивайтесь, мрази! Собирайте, девочки, своё барахло!

И тут Арбалет не выдержал и, глядя в глаза самой наглой рожи, выпалил:

– Ты сама мразь, кукла казённая!

От такой неожиданной отдачи «кукла» несколько секунд ошеломлённо сидела, распялив свой блудливый рот, а потом немного очухалась.

– Ты что базаришь? Да мы тебя сломаем!

Но парни с этапа, уральские ребята, все как один поддержали Арбалета.

– Начальник, завязывай, угомони своё блатное сердце. А то сейчас всем этапом вскроем себе вены, и ты на х… попадёшь.

Надзиратели поняли, что эти ребята шутить не будут.

– Ладно, ладно, успокойтесь. Забирайте свои вещи и давайте в камеру.

Тут же выдали матрасы, одеяла, простыни и кружки. Первый десяток потенциальных бунтарей повели в камеру. Но наглый надзиратель, рыжий детина, шилом бритый, вся рожа в оспинах, видимо в качестве реванша прокричал Арбалету:

– А с тобой мы позже займёмся!

– Ага, давай, рыжая бестия! – не остался в долгу Арбалет и зашагал прочь от профессионального провокатора.