Изгои (Часть 4)

– Не пойму, почему они запрещают наркотики? Ну, не хочешь, ну и не употребляй. А кому надо, те всё равно будут. С моей головой мне только с ними хорошо. А если бы лекарство было в свободной продаже? Да я бы и воровать никогда не пошёл. Укололся, вылечился, на душе хорошо, никому не делаю плохо, только самому себе. И барыг этих поганых извели бы, если бы государство этим занималось. А то ввели запреты, создали вокруг всего этого такой ажиотаж… Это же мой выбор. Сколько приходится переплачивать, идёшь на всё, чтобы приобрести лекарство и вылечить больную душу, а потом сидишь за это, – никак не мог успокоиться Чугун, – Ничего не понимаю! Сколько криминала вокруг этого! Весь преступный мир на этом держится, всё вокруг этого крутится. Да если бы государство взяло продажу наркотиков под свой контроль, то и преступность упала бы на 85%, не меньше… Все, кого я знаю из преступного мира – наркоманы!

– Да, ты прав, брат! Значит, государству невыгодно этим заниматься. Им надо как-то отрабатывать деньги налогоплательщика. Вот и накладывают на всё эти бессмысленные и никогда не исполняющиеся табу. А может быть, им нужны преступники, готовые на всё, только бы душа и тело не болели, а были в гармонии с окружающим миром? Старший брат хочет всё контролировать. А нам пока придётся терпеть.

Затем Чугун вкратце ознакомил Арбалета со всеми довольно многочисленными обитателями карантина. На восемь спальных мест приходилось тридцать человек. Из них – десть наркоманов (восемь на кумаре, не спят уже несколько суток), четверо алкоголиков (у двоих – белая горячка). У кого – ломка, у кого – глюки, некоторые кричат по-беличьи. В общем, ребята хоть куда. «Да», – подумал Арбалет, – «компания весьма достойная. Ночка предстоит весёлая».

Эти ребята сами определили своё место в этом мире, и теперь им приходится жестоко расплачиваться за свои запретные и ущербные желания: страдать, выть, рвать на голове волосы, кусать себя за локти в кругу себе подобных, похожих одно на другое, карантинных лиц. В общем, контингент подобрался достойный не нашего, а чеховского пера.

И действительно, всю ночь раздавались тяжкие вздохи, безумные крики, у кого-то была рвота, почти никто не спал.

Чугун, хоть и сам был в болезненном состоянии, не падал духом, старался всех поддержать, как-то развеселить. Особенное внимание, по старой дружбе, уделял Арбалету, всячески его подбадривая. Через каждый час Чугун варил чифир, приглашая всех страдающих бессонницей в круг.

Арбалету очень хотелось побыть одному и подумать о своей жизни. Попытаться хоть как-то спланировать будущее. Каким бы оно ни было, а у него начиналась новая, тюремная жизнь. Линию жизни приходилось выстраивать по-новому. Надо идти вперёд, несмотря ни на что, не тяготиться прошлым, а решительно откинуть его и не переживать попусту. Гнетущие мысли о тяжёлом прошлом забирали слишком много энергии, а силы надо было беречь.

С каждым днём он чувствовал себя всё более свободным. Само тело хотело жить: шевелиться, двигаться. Как бы ни было ему плохо, но он каждое утро выходил на прогулку, делал зарядку, приседал, отжимался, прыгал. Смастерил маленький мячик и играл им в футбол. Ему надо было отвлечься от своего бездумного и безумного прошлого. Он хотел жить! И делал всё для этого. Мышцы, по старой памяти, восстанавливались быстро, и через две недели пребывания в карантине он уже совсем неплохо выглядел.

– Ну почему? – задавался вопросом Арбалет, – почему на воле этого не делаем? Только в тюрьме начинаем думать и заботиться о самом себе. Может быть, именно тюрьма требует от человека полной мобилизации своих сил…

– А что, спорт – это тоже наркотик, – глубокомысленно отвечал Чугун, – позанимался, облился холодной водой, и тебе хорошо. Но спорт – это здоровый наркотик, хотя ты также попадаешь в зависимость от него.

– Ну да! Ни дня не можем прожить без удовольствий, постоянно идём на поводу у своих желаний. Как-то странно устроен кем-то человек, как будто в нём, человеке – этой сложной биологической машине, – всё специально и хитроумно продумано. Эта порочная склонность его мгновенно привязываться к чему-либо: табаку, алкоголю, спорту, тихой семейной жизни, политической суетне… Наверное для того, чтобы человек не забывался, не возгордился, а чувствовал себя на подсознательном уровне чьим-то немощным рабом. Быстро ко всему привыкает человек, а всего быстрей привыкает он к хорошему, мягкому и тёплому.

Вот такие разговоры вели между собой на прогулке Чугун и Арбалет.

– А меня-то что на философию потянуло? – смеялся Чугун.

– Стены давят, Саша (так звали этого интересного типа, открывавшего любую квартиру менее чем за две минуты. Тоже своего рода талант. Ну, зачем трудиться, если ковырнёшь ногтем разок в замочной скважине и бери, что хочешь?).