Изгои Интермундуса (СИ)

– Понимаю, – кивает парень, – ведь она ушла, даже не попрощавшись, только написала письмо, в котором сообщила, что нашла своих родителей. Может, она не хотела, чтобы мы встречались?

– Возможно, – соглашаюсь я. – Если ее родители венефикусы, то, вполне вероятно, что они бы захотели расквитаться со мной за то, что я сделала. С исчезновением двух столбовых родов не мог не воцарится хаос, и те, кто остался, наверное, хотят моей смер...

– Эй… – Теон появляется прямо напротив меня и осторожно берет за подбородок, заставляя поднять глаза. – Все будет хорошо, обещаю...

Отступаю, вздрогнув. Уж кто себя странно сегодня ведет, так это он! На секунду показалось, что он собирается... Тряхнув головой, пытаюсь изгнать из нее подобные мысли.

– Дай руки, – говорит парень, протягивая мне руки ладонями вверх.

– Что опять? – злюсь я. Он, что, решил в конец меня запутать?

– Так лучше, – улыбается. – Грусть тебе не к лицу. А теперь, протяни ладони. Лучше не упрямься. Ты же хочешь поскорее вернуться домой? Так вот, мы не уйдем отсюда, пока ты не сотворишь хотя бы яблоко.

Магия! А я и забыла... Кивнув, исполняю веленное, не забыв повесить школьную сумку на ветку растущего рядом дерева. Теон, в свою очередь, накрывает мои руки своими ладонями. Со стороны, кажется, что мы держим что-то невидимое.

– Постарайся представить его, как оно росло, наливалось, обретая особенный кисло-сладкий вкус. Постарайся ощутить его. Представь, что оно у тебя в руках, – с этими словами Теон чуть сжимает мои ладони, дела их похожими на две половинки чего-то круглого. Мне опять становится не по себе, словно тысяча тоненьких иголочек пронзает тыльную сторону ладоней, это отвлекает.

«Ну же, Дея. Постарайся»,– вспыхивает его голос в голове.

– Может, хватит ко мне прикасаться?! Это отвлека... – взрываюсь я, резко отдернув руки, – ...ет.

Теон, сложив руки на животе и поджав губы, испытывающее на меня смотрит.

– И каким это образом, позволь узнать? – он хмурится, но искра, закравшаяся в его темно-синие глаза, выдает напускную серьезность.

Отворачиваюсь – не хочется видеть его насмешливое лицо.

– Дея, взгляни! – зовет Теон.

– Что? – поворачиваюсь и вижу: на снегу, покрываясь тонким слоем падающего снега, лежит кроваво-красный плод.

– У тебя получилось, – Теон поднимает яблоко.

– Не факт, – ворчу я, все еще злясь, – оно может быть искусственное или даже отравленное.

– Есть способ это проверить, – сказав это, он откусывает от сотворенного яблока кусок.

Возникает жгучее желание как-нибудь поддеть его. К примеру, рассказав о том, сколькими микробами он пополнил свой организм, но, в этом момент парень, словно подрезанная марионетка, падает на снег.

– Теон! – тут же падаю на колени рядом, чувствуя, как паника ледяными пальцами прошлась по позвонкам. – Только не говори мне, что это яблоко из сказки про Белоснежку!

Что мне делать? Теон не шевелится, будто действительно умирает, а я не знаю, как ему помочь. Неужели, и вправду, придется целовать его? Б-р-р-р... НИ. ЗА. ЧТО. Но ведь здесь очень холодно, да и к тому же нам уже пора домой... На отравление это не похоже, уж больно быстро его подкосило, но что тогда? Яд? Дурман? Что? Либо он почти мертвец, либо мне придется поцеловать его, чтобы разбудить...

Сама не зная зачем, наклоняюсь ближе. Его темные ресницы побелели от налипшего на них снега, а лицо покрылось мелкими капельками – растаявшими снежинками. Поддаюсь еще ближе, решив попробовать разбудить его, но вдруг меня как будто что-то останавливает. Страх? Его липкая паутина окутывает сердце. Но почему – страх? Я не боюсь поцеловать его, это было бы глупо. Этот сочащийся страх другого рода, как если бы я на подсознательном уровне знала, что этот поцелуй – дверь в самую ужасную тайну в моей жизни.

«Передумала?»,– даже его внутренний голос звучит насмешливо.

Теон присев, отряхивает снег с пальто и брюк.

– Идиот, ты меня напугал! – с криком толкаю его обратно в снег, но он в ответ лишь смеется.

– Не злись, – просит, легонько сжав мое плечо. – Я ведь пошутил.

– А с каких это пор ты шутишь, а? – интересуюсь я.

– Сам не знаю, – признается он, поправляя воротник и, ежится, когда снег падает ему за шиворот.

Дорога домой занимает меньше времени, чем обычно. Я продрогла до костей и спешу поскорее очутиться под своим любимым теплым пледом. Но стоит нам перешагнуть порог квартиры, как время словно останавливается. Секунды тянутся медленно, напоминая ленивого старого кота, которого просто невозможно заставить двигаться быстрее. Мы с Теоном никогда особо много не болтали – только если по делу – но сегодня наше молчание кажется каким-то роковым. Будто бы, стоит кому-нибудь из нас открыть рот, так сразу же разверзнуться небеса или хуже – поднимется какая-нибудь запретная тема, например: «Давай, поговорим о нас».