Изгои Интермундуса (СИ)

Набираю сообщение: «Спешите! В пиццерии «Сицилия» действует акция: приведи всю семью и получи скидку 50%. Кто придет в счастливый час (17:00) получит сертификат в ювелирный магазин «Венера». Спешите, акция действует до 12 октября».

После сажусь на лавку у детской горки, напротив нужного мне дома, и нажимаю отправить. Что ж, остается только ждать.

Дети, бегающие по площадке и хохочущие во весь голос, отвлекают от ненужных мыслей. Эх... Самое лучше время в жизни – детство. Когда был ребенком, не знал боли сильнее, чем от ободранной коленки и ушибленной головы. А сейчас... Все так сложно. Раньше я гордился тем, что мог держать в узде мой, местами взрывной, характер. Никто из приближенных и друзей отца – тех, кого я видел на Совете, и тех, кто бывал у нас в замке Лемахэбо [למחבוא (иврит) – убежище] – и подумать не мог, что меня очень легко вывести из себя. Глиндра всегда это злило, и он прозвал меня двуликим тиннитусом [tinnitus (лат.) – звон (в ушах)]. Эта маленькая звонкая птичка меняла свой окрас в зависимости от места, где обитала, чтобы приспособиться и выжить. Так и я – мог притворяться и сдерживать свой характер ради отца. Теперь же, казалось, я почти утратил эту способность, а единственное, что осталось – умение говорить гадости с невозмутимым лицом. Все негативные эмоции – клубок раздражения, злости и ревности – словно змеи, с каждым днем шипят все сильнее и сильнее, мешая думать. И я не могу их усмирить. Меня спасает только с годами отточенная внешняя невозмутимость. И то моя маска безразличия уже трещит по швам.

В голове как в калейдоскопе меняются картинки – Дея не может выбрать платье. И поэтому перемерила все: от строгого черного до вульгарного красного с глубоким вырезом. Она волнуется. Я это чувствую, даже находясь в нескольких домах от нее. И она счастлива. Счастлива, что меня нет рядом, и она может спокойно готовиться к свиданию.

Дверь первого подъезда открывается – как раз в тот момент, когда девушка определилась с платьем. Но я не успеваю разглядеть картинку в своей голове – меня отвлекает та самая тошнотворно-розовая сумка на плече у девушки с высоким конским хвостом. Мой план сработал!

Зайдя в подъезд и поднявшись на 3 этаж, запоздало понимаю, что я мог открыть дверь, просто подумав, не прибегая к таким ухищрениям, как магический дубликат. Вот что значит спать меньше положенного в сутки – голова перестает работать, как ей полагается.

В любом случае дубликат надежнее, потому как ключ нужно было бы представить в точности, что мне вряд ли бы удалось в нынешнем состоянии. Лучше всего полумагам Секундус Солярис получалось создавать или дублировать вещи, придуманные людьми, любые манипуляции с этими предметами тоже давались легко, но главным условием было – наличие четкого, существующего образа. Проще говоря, я могу создать лошадь, но не единорога.

Железная дверь впускает меня в просторную и светлую квартиру. Итальянские обои цвета крем-брюле и фото в деревянных рамках в тон темного паркета украшают коридор. Справа – по-современному обставленная гостиная в пастельных тонах. Кожаный молочно-белый диван, натяжной потолок и жалюзи – все это выглядит довольно эффектно, несмотря на кучу разбросанных вещей, стеклянный стол в пятнах от недоеденного покупного пирога и огромное пятно на обоях.

Решаю не задерживаться в зале, а направляюсь прямиком в интересующую меня ванную. Открыв рот от удивления одновременно с дверью – все-таки не думал, что окажусь прав – таращусь на девушку, нежащуюся в воде с хлопьями огромной пены. Я теряюсь не из-за ее розовых, почти красных глаз, бледной кожи и белоснежных волос – с края ванны вместо ног свисают восемь тонких блестящих щупалец с присосками под цвет ее волос.

Это окта – некое подобие того, что люди называют русалками. У нас они вроде паразитов. Подобные существа в Интермундусе были разных видов – наполовину лисы, наполовину кони, наполовину рыбы и многие другие. Их называли полулюди или семи-вита [semi (лат.) – полу; vita (лат.) – жизнь]. Венефикусы Третьего Клана считали, что это неупокоившиеся души вселяются в животных. У них было две формы – фера [fera (лат.) – дикий], или дикая форма, и истинная – напоминавшая изуродованную пародию на человека. И хотя окта – женщина-осьминог – еще не такая гротескно-уродливая, но все же одна из самых опасных. Она питается чувствами, и ее яд может одурманить, помутить рассудок и вызвать галлюцинации.

«Симпатичный», – вспыхивает фраза в моем сознании. Женщина скалится рядом острых, как у акулы, зубов.

Медлю, нервно крутя золотое кольцо на указательном пальце. Обычно я ношу свой Гладиус [gladius (лат.) – меч] – меч, заключенный в кольце – в кармане джинсов или пальто и частенько оставляю где-нибудь. Прошло более 60-ти лет с его последнего пробуждения, и сейчас я не уверен, что смогу призвать спящее оружие.