Изгой. Истерзанные крылья

В моём голосе послышались истеричные нотки, от которых даже мне самой стало не по себе. Но сейчас я даже предположить не могла, кто это мог быть. И как незнакомке удалось проникнуть через защитный барьер, окружающий земли айранитов.

– Она просто одичала здесь. Но мы ведь сможем забрать её с собой и пока не говорить ни о чём папе?

– Ты предлагаешь мне лгать твоему отцу, Таллис?

– Не лгать. А пока ни о чём ему не говорить. Я не хочу, чтобы он выгнал Сетию.

– Признаться, в этом я бы точно его поддержала.

– Почему? Кошка безобидна…

Словно в подтверждение слов дочери, животное принялось ластиться ко мне, потираясь о ноги. Я опустила руку и зарылась пальцами в густую и удивительно мягкую шерсть на загривке. Снова в голове возникли воспоминания, замелькавшие со скоростью света. И в них я вернулась в детство, а рядом была бабушка.

– Хорошо, Таллис, – вздохнув, всё же согласилась я. – Но долго скрывать от отца Сетию я точно не буду.

– Ура! Ты ещё не видела, как она летает!

– И всё же. Расскажи мне о той женщине подробнее. Она не представилась?

– Нет.

Таллис поднялась на ноги, деловито отряхнула одежду от налипших листьев, поправила на плечу сумку и скомандовала кошке:

– Сетия, мы идём домой.

– Таллис…

Я последовала за дочерью и кошкой, которые, как ни в чём не бывало, направились обратно, но продолжала оглядываться. Если рядом притаился кто-то, кто преследовал свои, совсем не дружелюбные цели, я буду единственной, кто сможет защитить Таллис.

– Мама, она не представилась, правда. Но она приснилась мне в ту ночь, после которой я пошла в лес. Она позвала – и я почувствовала, что мне нужно идти.

– Таллис! Сколько раз мы с твоими отцом и дедом предупреждали тебя!

– Я помню, мам. Но ты сама говорила, что во мне дремлют древние силы, которые я должна в себе пробудить, а потом – развивать.

– И как это связано с твоей потрясающей способностью влезать туда, куда влезать запрещено?

– Вот и считай, что они пробудились. И я почувствовала, что мне нужно идти.

– А ещё, видимо, почувствовала, что нужно скрыть это от матери и отца. Совсем не то я имела в виду, когда говорила тебе о твоей силе.

Впереди показались скалы, меж которыми пролегала узкая тропа, и я выдохнула с облегчением. Здесь мы были в полной безопасности.

– Мам…

Таллис приостановилась, и кошка, словно по команде, застыла рядом.

– Что, мам?

– Ты ведь пока ничего не расскажешь никому, правда?

Таллис выглядела так умильно, когда просила меня о том, что действительно было ей нужно, что я не выдержала.

– Хорошо. Пока мы никому не расскажем о твоей Сетии, но я хочу, чтобы ты дала мне слово.

– Всё, что захочешь!

– Ты больше никогда – никогда! – не будешь вытворять подобного, Таллис. Если вдруг случится нечто похожее, то первое, что ты должна сделать – рассказать мне или отцу.

– Хорошо. Я обещаю. Больше подобного не повторится.

Я вгляделась в черты лица Таллис, но дочь смотрела в ответ так искренне, что я не стала сомневаться в том, что она даёт обещание от чистого сердца.

– Договорились. А теперь идём. Но если вы сами – ты или Сетия – что-то сотворите и откроете свой секрет, я уже ничего не смогу поделать.

* * *

Пылающие скалы теперь были окружены ещё более сильными заклятиями, чем раньше, и хотя с той минуты, когда Морхир исчез возле Царуса, о нём не было слышно ни слова – и Киаран, и его отец настаивали на усилении защитных мер. Князь фейри был слишком хитёр и обладал слишком большим могуществом, чтобы исключить вероятность того, что Таллис может пострадать от его рук. А я даже представить не могла, что станет со мной, если с дочерью что-нибудь случится.

Но сейчас не стоило об этом думать – Таллис крепко спала в своей постели, где-то вдалеке слышался размеренный лязг оружия, и звуки, что пронизывали раннюю ночь, были привычными и успокаивающими.

Я смотрела в окно туда, где виднелся острый шпиль замка князя, окутанный красноватой дымкой, будто подсвеченной изнутри отблесками холодной луны. Несколько лет прошло с тех пор, как я увидела из дворца Морхира светлые скалы, но я помнила всё, что случилось тогда, до чёрточки.

– Всё в порядке? – прозвучал позади голос Киарана, и ладони мужа скользнули по моим предплечьям снизу-вверх и обратно. Этот вопрос он неизменно задавал каждый вечер, и всегда получал на него моё короткое:

– Да.

– Вы снова ходили с Таллис в лес?

– И снова она заявила, что ей гораздо интереснее владение двуручным мечом.

– Ты против этого?

– Нисколько.

Я повернулась в руках мужа и крепко прижалась к нему. Все тревоги, что так или иначе жили в моей душе, в такие моменты исчезали.

– Пусть Фарам научит её всему, что знает сам.

– Хорошо, я скажу отцу. – Он помолчал, думая о чём-то своём, и я не желала мешать Киарану, также поглощённая своими мыслями. Признаться ему в том, что Таллис скрывала от нас? Наверное, поступить так было бы разумнее всего. Но я обещала дочери, что её тайна – до поры, до времени – останется с ней. Конечно, если Сетия начнёт выбираться из её комнаты и разгуливать по дому, речи о том, чтобы продолжать скрывать всё от Киарана, не шло, но…