Изгои. Обрученные судьбой. Часть 1

Надо бросать это дело пока не поздно – решила я и застонала, уронив голову на руки. Ну почему мне достался именно этот человек? Все шло так замечательно, пока он не появился. А теперь, если я пойду в агентство и откажусь от него – моя безупречная репутация даст трещину. Черт! Нет, если я расскажу им всю правду о нем и о том, что я видела, они поймут меня. Должны понять. Но то, что я буду болтать о подозрительной личности итальянца, может не понравится ему. Это опасно. Что же делать?

– Чего-нибудь желаете, мадмуазель? – Голос официанта застал меня врасплох, и я подпрыгнула. Нервы были на пределе.

– О, простите мадам, не хотел вас напугать. Вам чего-нибудь принести? – вежливо проговорил официант извиняющимся тоном.

От всего случившегося мне кусок в горло не лез. Когда я нервничаю, меня мутит. Я хотела узнать у него лишь одно.

– На самом деле все уже оплачено? Что бы я не заказала?

– Конечно, – изумился официант.

Действительно, что за глупые вопросы я задаю? Такое впечатление, что я одна не понимаю, что здесь происходит.

– Нет, спасибо, я допью кофе и вернусь к себе в номер, – ответила я. Официант кивнул и удалился.

Бездумно повертев чашку в руках, я, наконец, оставила ее и ушла наверх. Придя к себе в номер, я стала ходить по комнате из угла в угол. Окончательно решив, что ни при каких обстоятельствах не останусь работать с итальянцем, я взяла телефон и набрала номер агентства. Я хотела сказать им, что отказываюсь от этого клиента, и если они не захотят дать мне другого, то и от этой стажировки тоже. Речь уже шла не о страхе перед трудностями, а о моей безопасности.

Автоответчик сообщил, что вызываемый абонент не может ответить на мой вызов. Я сердито вздохнула. Придется доработать этот день до конца, потому что я не имею ни малейшего желания злить опасного человека, заявляя ему, что отказываюсь от него. Кто знает, сколько ему понадобится времени, чтобы найти нового переводчика. В любом случае – бесполезная потеря его драгоценного времени обернется яростью ко мне. После того как он меня отпустит, я приеду в агентство и скажу все им лично. Главное – успеть до восьми часов, иначе я никого там уже не застану.

Размышляя над этим, я открыла дверь и чуть не закричала от неожиданности. Нет, если раньше у меня были сомненья, рассказать ему или нет, то сейчас от них не осталось и следа. Инстинкт самосохранения переборол чувство порядочности.

На моем пороге стоял итальянец с грозным взглядом, ясно говорящим что любой, кто его ослушается – покойник. В мозгу промелькнула лишь одна мысль – от него нужно бежать без оглядки. Он изогнул бровь, словно говоря: «Осмелишься?», но его недобрая ухмылка давала понять, что ничем хорошим это не обернется. Он пугал меня до чертиков.

– Пять минут второго, мадмуазель Мильская! – сурово проговорил он, когда я, словно вкопанная, застыла на месте.

Похоже, в своих раздумьях я совсем потеряла счет времени.

– Женщины всегда опаздывают. – Я попыталась непринужденно пожать плечами и выдавила из себя извиняющуюся улыбку.

– Вы готовы?

Итальянец повернулся ко мне полубоком и изящно выгнул руку, предлагая взять его под локоть. Нет, не предлагал, требовал. Я не могла произнести ни звука, лишь кивнула и послушно обхватила его предплечье.

Мы приехали в небольшой музей древностей на окраине города. Итальянец просил меня устроить обзорную экскурсию, читая таблички всего, что мы видели. Пока мы обходили зал за залом, он внимательно изучал мое лицо, словно примечая малейший проблеск каких-либо эмоций. Зачем он делал это? Неужели думал, что я совру? Я нервничала. Стараясь не замечать его сканирующий взгляд, я сконцентрировалась на экспонатах.

Закончив осмотр музея, мы сели в машину и отправились в следующий музей, такой же маленький и далекий от города.

Осмотр экспонатов проходил по тому же сценарию. Внезапно мое внимание привлекла золотая шкатулка, инкрустированная драгоценными камнями. Я не могла оторвать от нее глаз, хотелось прикоснуться к ней, провести пальцами по ее поверхности. Не сразу ко мне пришло осознание того, что моя рука уже лежит на стекле, огораживающем шкатулку.

– Она прекрасна, – невольно произнесла я с придыханием, не понимая, что меня в ней заворожило. Обычно я не питаю слабостей к драгоценностям.

Внимание итальянца тут же переключилось на шкатулку. Он осыпал меня вопросами: видела ли я ее раньше, чем она мне понравилась и какие чувства она у меня вызывает. Допрос о личных чувствах меня разозлил. На мою злость он ответил яростью в глазах, но ни один мускул на его лице при этом не дрогнул. Он оставался таким же хладнокровным. Первой отвернулась я. Я хотела все бросить и уйти, но боялась его разозлить. Я твердо решила для себя закончить поскорее экскурсию, прийти в агентство и отказаться от работы с ним, а если не предложат другую кандидатуру – уехать. Он вопросительно посмотрел на меня, возможно, заметив, что мой гнев сменился решимостью. Вот только решимостью на что, надеюсь, он не понял. Его изучающий взгляд напрягал меня. Затем он позволил себе сухо улыбнуться и снова подставил мне локоть.