Изгой. Пенталогия (СИ)

Во дворе раздалось противное шипение – похоже, факел попросту воткнули в сугроб. Сразу ощутимо потемнело. Только тогда я тяжело шагнул вперед, впервые в жизни заходя в трактир и постоялый двор одновременно. Едва я оказался внутри, широкоплечая фигура здоровяка прикрыла меня от слепо таращащегося в темноту пузатого мужичка, пытающегося увидеть хоть чтонибудь. А я неподвижно застыл на месте, оглядывая относительно небольшой двор и удерживая в руках пучок рвущихся на свободу ледяных щупалец. Сбоку к широкому фасаду трактира пристроена конюшня, откуда доносится фырканье лошадей, вдоль забора тянутся небольшие хозяйственные постройки и поленницы дров. Все до единого выходящие во двор окна первого этажа ярко освещены, внутри мелькают тени и слышно не особо мелодичное треньканье какогото струнного инструмента. Веселье в самом разгаре, и это посреди ночи.

– Чего застыл на месте? – зло рыкнул Рикар на встречающего нас слугу. – Веди гостей внутрь.

– Да, господин, – отмер и поспешно склонился в низком поклоне любопытный мужичок. – А… а лошади где? Животину мы живо в конюшню определим, самого лучшего овса зададим, почистим, гривы расчешем и всегото в несколько медяков вам обойдется…

– Нет лошадей! Веди всех внутрь! – совсем озверел Рикар, видя неторопливость слуги.

Мы бы и сами зашли, но здоровяк не хотел давать любопытному мужику хотя бы малейшую возможность разглядеть мой внешний облик. Помимо слуги, в холодном ночном дворе не было больше никого. Но если и этот единственный свидетель узрит мою внешность и бьющиеся в руках щупальца… Впрочем, если и увидит, то рассказать никому не сумеет – не зря Рикар так нависает над щуплым слугой. Если что… Да и я подстраховался – поверх глухого шлема натянул глубокий капюшон черного плаща. Просто высокая и массивная фигура.

– Вазга! Чего ты людей на холоде держишь? – в дверях трактира возникла невероятно толстая и грузная фигура мужчины. – Оглох, что ли, не слышишь, что тебе сказано было?

– Слушаюсь, хозяин Пит, – проблеял Вазга, обеими руками указывая на вход. – Прошу, гости дорогие, проходите в тепло.

– Опосля тебя. – Рикар пихнул слугу в загривок, подталкивая к входу. – Все готово?

– Как и уговаривались, – ответил хозяин трактира: во всяком случае я решил, что это он и есть, уж больно сильно соответствовал висящей над воротами вывеске. И жирный, и имя совпадает. – Его светлости и его… эээ… даме сердца, лучше зайти через черный вход, а то в зале полно клиентов.

– Его светлость так и сделает, – пробурчал Рикар, запихивая слугу внутрь и протискиваясь мимо невероятно жирного брюха Пита. – Господин, вы со стороны заходите, по левую руку домину эту как обойдете, так аккурат в дверь и упретесь. Мукри, Тикса – проводите хозяина с госпожой до самого входа. Остальные за мной.

– Дама сердца?! – прошептала стоящая рядом со мной Алларисса. – Это я дама сердца?! То есть любовница?!

– Тихо, – рыкнул я. – Рот на замок и шагай следом за Мукри. Тикса, а ну иди сюда, чего уставился, словно дверь первый раз видишь?!

– Дверь не первый раз, – мотнул головой гном, не сводя завороженного взгляда с хозяина заведения. – Но такой жирный человек первый раз видеть!

– Дуй ко входу, а то я тебя ему скормлю на ужин! Тоже мне, любознательный!

Ко всем прочим мелким неприятностям и несмотря на потертый вид вывески, Жирный Пит оказался рачительным хозяином, и двор был полностью очищен от снега, лишь вдоль забора виднелись сугробы, в одном из которых торчал потухший факел. Каждый мой шаг отдавался глухим лязгом при соприкосновении стальных подошв с промороженной за зиму землей. И с этим поделать уже было нечего. Бухая ногами, я завернул за угол и уткнулся взглядом во встревоженное лицо Рикара, выглядывающего из распахнутого окна первого этажа.

– Господин, лезьте сюда. Через кухню вам ходить не стоит – там жарче, чем в аду. И кухарок любопытных хватает. А вы чего рты раззявили? – вызверился здоровяк на остальных. – По сторонам смотрите, чтобы кто не углядел, как господин через окно лезет!

Вздохнув, я выпустил щупальца и, ухватившись руками за застонавшие от моего веса края деревянного окна, ввалился внутрь небольшой комнаты и тут же болезненно поморщился: сквозь смотровые щели шлема повеяло неприятно теплым воздухом. Из света здесь была только трепещущая от сквозняка свеча, воткнутая в пузатую бутылку, покрытую потеками воска. Но этого вполне хватало, чтобы худобедно осветить комнату и небогатую обстановку: две деревянные широкие скамьи, застеленные одеялами, большой сундук в углу и притулившийся рядом с ним колченогий стол. Небогато.

Рикар тем временем вновь приник к окну и вовсю командовал:

– Тикса, тыто куда лезешь, мелочь бородатая?! Куда свой зад мостишь?! Через кухню топай! Мукри, ты за ним давай. Там вас наши встретят, комнаты покажут. Алларисса, руку!

Одно быстрое движение – и девушка тоже оказалась в комнате, повторив мой путь. Правда, в отличие от меня, она по сторонам оглядываться не стала, а сразу подступила к замотавшемуся здоровяку:

– Рикар, что ты наплел трактирщику? Какая еще дама сердца?