Изгой. Пенталогия (СИ)

– Вот и стой там! Мукри, если мы не отчалим через две минуты, я тебя самолично прибью! Распну! Понял?

– Да, капитан! – завопил пират откудато с кормы, перекрикивая неумолчный визг запертой Аллариссы. – Слышали капитана, крысы береговые?! А ну живо за работу! Поднимай паруса!

– Тото же, – пробормотал я, хватая обеспамятевшего здоровяка за шиворот и волоча к кораблю. – Помогите поднять Рикара на борт!

Едва здоровяка подхватило несколько мужчин, я вновь зашагал назад, крутя головой по сторонам. Здесь явно стало куда как многолюдней, чем раньше. На расстоянии тридцати шагов безмолвно стояло с десяток людей, силящихся разглядеть хоть чтото из происходящего у странного корабля и прислушиваясь к безумным воплям девушки. На соседних кораблях зажглись дополнительные огни, свидетельствуя о пробуждении хозяев. Но подходить никто не спешил, оставаясь на безопасной дистанции. Что ж, тем лучше для них. Пока их держит на месте страх за свою жизнь, можно особо не дергаться. Но вот когда подоспеют задержавшиеся на пожаре остальные, нам придется худо – если не успеем отчалить и затеряться в ночных морских водах.

Нужно было возвращаться на корабль, но костяной кинжал с желтым камнем в рукояти… Младший Близнец – а судя по многократно слышанному мною описанию, это был именно он – лежал в нескольких шагах от меня. А девушка попрежнему заходилась в безумном крике, колотясь о запертые двери. Ладно…

Решительно пройдя несколько шагов вперед, я с чавканьем вступил в начавшую уже подмерзать лужу крови и остановился. Кинжал лежал у самых моих ног. Надо лишь нагнуться и подобрать. Но я напряженно выжидал, пытаясь понять – сам ли я хочу поднять Младшего Близнеца с окровавленных камней, или же это он внушает мне это желание. Чужеродного влияния на свои мысли я не ощутил. Похоже, кинжал не имел надо мной порабощающей власти. Может, потому что я чужак в этом мире, а может, потому что я не человек из плоти и крови, а просто холодный кусок льда.

Выдохнув, я наклонился и сомкнул пальцы на рукояти кинжала. Сжал его в ладони и ощутил побежавшие по руке острые уколы. Жертвенное оружие завибрировало, вставленный в рукоять камень ярко вспыхнул и ритмично замерцал. У меня в ушах появилось неприятное шипение, плавно перешедшее в глухой бормочущий звук. По кромке костяного лезвия поползла изморозь…

Пару секунд я вглядывался в глубину светящегося камня, а затем другой рукой ухватил его за острие и одним резким движением сломал неожиданно прочную кость, разламывая Близнеца пополам. Не случилось ничего – ни вспышки, ни сияния, меня не пронзила боль. Кинжал просто сломался с коротким жалобным хрустом. Впрочем, тут я ошибся – коечто все же произошло. Едва я переломил кинжал, как неумолчный визг Аллариссы мгновенно затих, как отрезанный.

Я крутнулся на месте и, резко взмахнув руками, метнул куски кости в море, целясь в разные стороны, чтобы обломки разлетелись как можно дальше друг от друга. Я даже не услышал плеска – разбитый Младший Близнец канул в Ядовитое море совершенно бесшумно. Может, это и не проточная вода, но уж точно не стоячая, как в болоте.

С железным лязгом отряхнув перчатки от мелкой костяной пыли, я ухватился за рукоять топора, завязшего в черепе так и оставшегося незнакомцем трупа, и спокойно зашагал к кораблю, откуда уже доносились призывные крики моего отряда. Мне в спину смотрело как минимум несколько десятков глаз сбежавшихся на шум людей, доносились приглушенные возгласы и вопросы, резко прибавилось света от зажженных факелов и масляных ламп, но никто не сделал даже крохотного шага вперед. Все уже успели рассмотреть мою внешность – страшная ледяная тварь с веером щупалец над головой и плечами, закованная в уродливые шипастые доспехи и черный рваный плащ, гулко хлопающий от порывов ночного ветра. Все без исключения хотят жить… Странно лишь то, что они не побежали прочь с криками ужаса.

Взбежав по трапу, я открыл было рот, чтобы разразиться злобным ревом, но тут же заткнулся и ухватился за кромку борта – корабль ощутимо покачнулся, а тонкая полоса воды между нами и причалом, начала увеличиваться с каждым мигом. Мы тронулись с места и уходили прочь от столь нерадушного берега.

Словно очнувшись от спячки, стоявшие на берегу люди всколыхнулись в едином порыве и в нас полетели комья смерзшейся грязи и камни, подкрепляемые яростными воплями и ругательствами. Несколько камней глухо застучали по борту и палубе. Крутящийся в воздухе зажженный факел не долетел всего на локоть и с противным шипением плюхнулся в воду. А это уже опасней – только пожара на корабле мне и не хватало для полного счастья.

Коротко свистнуло, и приготовившийся к следующему броску факелометатель – приземистый мужик с короткой бородой, с криком боли рухнул на землю, ухватившись за простреленное бедро. Остальные осмелевшие было кидальщики проворно отскочили назад.

– Это их немного охладит, – буркнул стоящий рядом со мной Ларни, опуская лук. – Хорошо еще, что у них только грязь и камни под рукой. Были бы арбалеты, огребли бы по полной.