Изгой (СИ)

— Прими мои соболезнования, Мишель, — раздался над ухом баритон Менделеева. — И прости, что влезаю, но здесь одиночка с боевой магией вполне мог бы управиться.

Я воспринял последнюю фразу, как обвинение, поднял на него пустой взгляд и процедил, печатая каждое слово:

— Меня изгнали, потому что магией не владею.

— Ох, прости, Мишель. Не подумал, что говорю. Язык мой, враг мой, — зачастил Менделеев слова извинений, но в конце всё же добавил. — Но в любом случае не советую сейчас туда ехать.

— Почему?

Не то чтобы я сам не понимал очевидных причин, просто хотел послушать стороннюю точку зрения.

— Смотри, здесь даже по первому фото понятно. Пожар ещё тушат, медики не все трупы собрали, и жандармские следователи даже не приступили к работе…

— Где ты тут их увидел?

— А вон те трое, рядом с фургоном. Это они. Так вот, ещё никто ни ухом, ни рылом, а выводы уже сделали и отдали в печать. Ни на какие мысли тебя не наводит?

— Статью могли позже написать? — неуверенно предположил я. — Когда уже всё закончилось…

— Вряд ли. Скандал громкий, поэтому, скорее всего, сдали в печать вместе со снимками. Плюс тебя объявили убийцей, причём, до окончания следствия, хотя там и дураку ясно, что это не ты. Награду за твою голову объявили в тот же день, это с нашей-то бюрократией. Отсюда следует что?

— Что?

— Статья заказная, это совершенно понятно. Ещё раз соболезную твоему горю, Мишель, но тебя крепко подставили. И подставил кто-то очень влиятельный. Не догадываешься, кто бы мог это быть?

«Догадываешься…»

На ум приходила только одна фамилия, у кого есть и возможности, и мотивы. Несвицкий.

«Весы» подтвердили предположение на девяносто девять процентов.

Да тут и без весов всё понятно. Логическая цепочка выстраивалась простая. Насколько я понял, князь ещё до моего появления копал под отца. Потом на суде пытался опустить наш Род в статусе и урезать в правах. Баранынский тоже намекал на его нездоровый интерес к должности Хранителя Регалий… Но самое грустное, в обвинениях Мишеньки была доля истины. Не откажись я от Рода, Несвицкий бы получил желаемое, и не пошёл бы на крайние меры… Вот так оно и бывает. Хочешь, как лучше, а получается, как всегда.

Я скрипнул зубами и оставил самокопания. Сейчас не до этого. Я определился, кто виноват, теперь осталось решить, что делать.

Не ехать — неправильно.

Ехать — глупо и, я бы даже сказал, безрассудно.

Чем я им там помогу? Постою на пепелище? В образе скорбящего Мишеньки сопли на кулак помотаю? Вот то-то и оно. К тому же, я в розыске, и меня возьмут в оборот, едва появлюсь на пороге имения. Повесят всех собак, каких смогут, потом доказывай что не верблюд. И если всё так серьёзно, как кажется, меня завалят ещё в КПЗ, или где тут подследственных держат. Уверен, Несвицкий шанс не упустит.

«Весы»? Дали за подобный исход девяносто восемь процентов.

«Ёкарный бабай, вот ведь дерьмовая ситуация, — выругался я про себя. — Похоже, быстро вопрос не решу».

Нужен план и план долгосрочный. Но с какой стороны подступиться, я пока не совсем представлял.

Пока понятно было одно: Несвицкий перешёл черту и его однозначно надо наказывать. Причём, публично, с доказательствами вины и по местным правилам. И для начала нужно снять с себя обвинения. Вернуть статус и титул тоже не помешало бы. У простолюдина, тем более у изгоя, против князя шансов практически нет. Если выступать в открытую, разумеется. Плюс, нужно где то раздобыть деньги для свободы манёвра. Нет, грохнуть его по-тихому я и так мог, но, боюсь, в среде щепетильных аристо такую выходку не оценят…

— Тебе сейчас адвокат нужен… — отвлёк меня от размышлений Дмитрий и тут же сам себя перебил. — Слушай, ты же Смолокуров!

— И что?

— Даже странно, что ты спрашиваешь. У вас в роду должен быть целый штат юристов.

— Я изгнан. Забыл? Мне нельзя пользоваться возможностями Рода.

Ну не рассказывать же ему, что я всего месяц, как здесь очутился, из которого недели две проболел. Мелкий мог знать, но он не ответил. Я специально спросил.

— Тогда хороший знакомый из полицейских чинов, — продолжал накидывать варианты Дмитрий. — Желательно с большими погонами и тот, которому доверяешь. Есть такой?

— У меня? Смеёшься? Откуда? Хотя погоди…

В памяти всплыл городовой с бляхой за номером 12545. Не то чтобы сильно знакомый, не говоря уже о доверии и погонах, но альтернатив у меня просто не было. Он единственный мой знакомый из полиции, с кем я хоть как-то контачил.

— Всё, давай, береги себя, — попрощался я с Менделеевым, пряча газету за пазуху. — Я побежал.

— Я с тобой, — шагнул он следом, ни секунды не сомневавшись.

— У тебя своих проблем не хватает? — обернулся я с удивлением.

— Ну, знаешь ли, у тебя их тоже, как оказалось, немало. И тем не менее ты вмешался, когда меня похищали, — спокойно возразил он.

— Смотри сам, — не стал разубеждать я. — Решение за тобой.

— Я уже всё решил. Погоди, только за обед расплачусь. И вещи наши возьму.

Такси брать не стали — до Спасской горки было недалеко.

* * *

Нам повезло. Городовой, бляха номер 12545, оказался на месте.