Изгой (СИ)

Я знаю всё это, потому что женщина — мать Виллафрида Герстера. Это его симбиотический цифровой образ подкинул мне ассоциацию. И та, что говорит со мною при помощи Зова, тоже его мать. Теперь её голос кажется мне знакомым. Очевидно, Герстер-старший использовал образ супруги при создании матери героя игры.

Женщина отходит от стола и садится за белый рояль с золотыми ножками. На фоне — большое окно, за которым ветер раскачивает тополя, похожие на огромные, поставленные вертикально веники.

Звучит мелодия. Она кажется знакомой.

«Гибель богов» Вагнера, — подсказывает мне Виллафрид. — «Сойди на землю, о герой мой!». Зигфрид прощается с Брунгильдой и готовится к новым подвигам.

Воспоминание закончилось — словно видеоролик ушёл в чёрное.

— Ты — клон моего сына, — объяснила мать. — Все вы, подопытные, его клоны. Сам он погиб. Смерть каждого из вас ранила моё сердце.

— Очень мило, — ответил я, не скрывая сарказма. — Вечный траур, да? На сочувствие особо не рассчитывай.

Раздражение вернулось.

— Направляйся в Базарный Квартал, найди Сергея Теплова.

«Ладно, — решил я, — раз мама так настойчива». Видимо, без этого мне было дальше в игре не продвинуться. Открыв карту города, я выбрал нужное место. Терпеть не могу, когда мной командуют. Ещё больше — когда я вынужден подчиняться!

Маршрут принят.

Навигатор проложил путь, полупрозрачные стрелки указывали, куда сворачивать. Не заблудишься.

Глава 8

Поначалу городской пейзаж представлял собой заброшенные развалины. Даже не знаю, откуда брались пешеходы, пусть и редкие. Я бы не отважился здесь жить ни под каким предлогом.

Когда броневик проезжал через площадь, заваленную смятыми, ржавыми остовами автобусов, мне показалось, что из груды металлолома приподнялось нечто тёмное, бесформенное и проследило за тачкой. Жуть!

По правде говоря, руины мегаполиса напомнили мне детство. В моём городе тоже были подобные районы. Их назначили на снос, но то ли руки не дошли, то ли бюджетных средств не хватило. Так они и стояли — обнесённые синими и оранжевыми сетями, в которых мы, мальчишки, понаделали множество дыр, чтобы лазать играть. Это было опасно. В подобных местах обитали наркоманы, бродяги, сбежавшие из дома озлобленные подростки и люди, потерявшие память. Встречались, конечно, и мелкие уголовники, но те там не жили, а захаживали потусоваться. Например, отметелить какого-нибудь бомжа. Мы не раз становились свидетелями подобных расправ. Иногда было непонятно, оставался ли человек жив после избиения. А однажды гопники облили пьянчужку бензином и подожгли. Он пробежал всего четыре шага под весёлое улюлюканье, а затем упал и через несколько секунд замер, перестав походить на человека — словно превратился в кучу грязного, полыхающего тряпья. Наверное, именно в тот миг, ещё будучи подростком, я осознал, какая тонкая грань отделяет живое от мёртвого, а хищника от жертвы. Я испугался не произошедшей на моих глазах трагедии, а мысли, что подобное может случиться и со мной. Нет, не просто испугался — ужаснулся. И понял, что приложу все усилия, чтобы избежать такой участи.

В другой раз мы с приятелями наткнулись на труп в подвале заброшки. Причин, почему человека убили в подобном месте, существовало множество — мы не задумывались над ними. Суть в том, что он лежал с перерезанным горлом на спине и таращился на нас из темноты белёсыми глазами — радужки успели побледнеть, так что зенки казались бельмами. Мертвец был голый, его тело и пол вокруг головы покрывала корка крови. Пахло… Трудно описать вонь, царившую в том подвале. Если по-простому, то несло, как из мешка с подгнившим мясом. Мы убежали, когда увидели труп, но затем посовещались и вернулись. Просто чтобы рассмотреть его получше. Детское любопытство, что с него взять? Говорят, смерть влечёт человека почти так же, как любовь — недаром ещё Фрейд выделял не только либидо, но и мортидо. Вот только последнее пугает, заставляя искать способ обмануть смерть — например, увековечить своё имя в потомках или великих деяниях, славе. Помните Ахиллеса? Кажется, «Илиаду» до сих пор проходят в школе. Я плохо помню сюжет, но этого мужика не забыл. Ему боги предложили выбор: прожить долгую жизнь в безвестности или погибнуть молодым, но остаться в мифах великим героем. Чувак предпочёл второе. Для него безвестность была хуже смерти. В славе же он обрёл бессмертие.

Проезжая через город, созданный фантазией разработчиков игры, я почему-то вспомнил и про мертвецов, и про древнегреческого героя. Наверное, из-за гнетущей атмосферы, которую постарались передать дизайнеры и художники «Полночного рыцаря».

Так или иначе, но, когда броневик, наконец, покинул Блок 12 и въехал в указанный матерью район — об этом свидетельствовала светящаяся граница, проходившая по дороге и домам — я испытал облегчение.