Изгои Вечного города. Первые христиане в Древнем Риме

Бедность, несчастья, связанные с непризнанием окружающих, не были единственными основаниями для спасения. Хотя группа последователей Иисуса не выступала против установлений ортодоксального иудаизма так резко, как кумраниты (Иисус признавал суд синедриона, необходимость уплаты денежных взносов в пользу Храма), очень важны были Его выступления против формального соблюдения всех деталей ритуала. Для Его проповедей были характерны требования прежде всего духовного, а не физического очищения. Наиболее ярко это выражено в отрывке из неизвестного евангелия, найденного и Египте (папирус первой половины II в.)[42]: Иисус говорит жрецу, упрекавшему Его и учеников, которые вошли, не омывшись, во двор Храма: «Ты омылся в стоячей воде, в которой собаки и свиньи лежат день и ночь… Но Я и Мои ученики, о ком ты сказал, что они нечисты, мы омылись в живой воде, которая нисходит с (небес)…». В каноне нет эпизодов, связанных с очищением при входе в Храм, да и сам этот ритуал не подтверждается (но и не опровергается) другими источниками. Так, Иосиф Флавий в «Иудейской войне» говорит о необходимости очищения перед входом в Храм, но не конкретизирует этот обряд. В Евангелиях от Марка и от Матфея есть смысловые, хотя и не столь резко выраженные, параллели к этому отрывку: фарисеи упрекали учеников Иисуса, что не умывают рук своих, когда едят хлеб (Мф. 15: 1–2; Мк. 7: 1–5; это было основано не на Священном Писании, а на обычае); в ответ Иисус, в свою очередь, упрекает фарисеев в лицемерии. Таково же было и Его отношение к посту, который соблюдали фарисеи и ученики Иоанна Крестителя: «…Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека» (это речение отражает если не подлинные слова, то дух проповеди Иисуса — Мк. 7: 15; вариант приведен — Мф. 9: 14; 15: 11). Правда, в Нагорной проповеди говорится о посте, но не о требовании его, а о соблюдении втайне, чтобы явиться постящимся не перед людьми, а «перед Отцом твоим» (Мф. 6: 16). Который из этих подходов свидетельствует об истинном отношении Иисуса, сказать трудно, поскольку в каждом Евангелии отразилось восприятие тех групп христиан, в среде которых они создавались.

Неоднозначно было отношение Иисуса и его первых последователей к запрещению делать что бы то ни было в субботу; евангелисты, по всей вероятности, вслед за Иисусом, считали, что в субботу можно совершать добрые дела: «Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы!» (Мф. 12: 11–12; характерно, что пример взят из жизни бедняков). Но, по-видимому, отрицание субботы не было столь решительным, как впоследствии у апостола Павла. Представляется, что первоначальное отношение последователей Иисуса (а может быть, и Его самого?) выражено в одном отрывке из Евангелия от Луки, не вошедшем в канонический текст: «В тот же день Он увидел человека, работавшего в субботу, и сказал ему: Человек! Если ты знаешь, что делаешь, ты благословен, но если не знаешь, ты проклят как преступивший закон» (Лк. 6: 4, Codex D). Смысл этого отрывка сводится к тому, что если человек сознательно во имя благих целей или по необходимости (опять бедняк!) нарушает запрет работать в субботу, он благословен, но если он не знает или не желает знать Закон, бездумно нарушает его, он проклят. Другими словами, важно не само исполнение требований иудаизма, а цели, с которыми это делается. Отрывок из рукописи представляется достаточно ранним — при канонизации его исключили, поскольку суббота большинством христиан уже не соблюдалась.

Важнейшим ядром моральных норм, проповедовавшихся Иисусом, были максималистские требования, объединенные в Нагорной проповеди: «…не противься злому… любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5: 39, 44). Эти, по существу, мало исполнимые требования выделили учеников Иисуса из всех остальных групп иудейского общества того времени.