Изгои Зоргана

Когда вековечный Эльсдар еще спал. Когда великие Дома Общины в ярких и красочных снах, а кварталы ремесленников и мастеров только-только просыпались. Когда площади и общественные заведения купались в серебристо-лиловом свете купола, а башни Круга и Дворец Эльсдина — в тонкой пелене полумрака. В тени просыпающегося и подымающегося над Зорганом солнца. Пустые улицы и бульвары. Зеленые парки и садовые участки. Роскошные виллы и усадьбы тонули в заревах магических защит — ведь каждый могущественный и амбициозный хозяин Дома в первую очередь думал о своей драгоценной и бесценной жизни, защите родных и близких. И только обычные рядовые эльфы, ютились на высоченных ялинах, с простотой смотрели на полувечную жизнь, — их дома имели высокие заборы, крепкие стены и даже магические, охранные арканы, — двери открыты были каждому и рады любому соседу. Принципиальность богачей и жажда власти не касались рядовых горожан. Не им думать о кровных распрях и налетах на чужие дома, об этих заботах беспокоились харизматичные аристократы. В Эльсдаре боялись скорее внутреннего врага, чем акций извне. О дайкинах, и скажем, троллях с гоблинами, редко задумывались, ибо на пути неприятеля всегда стоял неприступный лес со следопытами и эльфарами, а еще глубже — Рарух. Рарух!

Не надо и говорить, в ту ночь никто не заснул, и потому, к границе Лиан инструктора привели счастливцев первого испытания в помятом и жалком виде. Стража на улицах Эльсдара и то выглядела после смены более бодро и подтянуто. Рекруты плелись за пятеркой эльфар в хвосте, то, отставая, то, шатаясь от усталости на ходу. Возле барьера и Барьерной стражи старший группы инструкторов — эльфар Готьенн не выдержал, зло сплюнул в жидкую у самого купола траву, и резко обернувшись, зашипел на учеников:

— Стадо полудохлых рогуссов! Шиины! Дьен вас всех побрал, големы! Плететесь, словно околдованные чарами големы! — Вещал он, закатывая на лоб свои глаза. — Что придурки, ночь не спали?

Грозные реплики отрезвили строй рекрутов похлеще ледяного душа. С Волчонка и Лисьенна мигом слетело сонное оцепенение. По рядам прошлась взбадривающая волна. Вздохи и ахи.

— Готьенн, может их в озерцо согнать, пускай, по пару раз искупнутся для согрева мышц и твердости духа? — Предложил Кульмин.

— Куда там! Нет времени заниматься с этими… — эльфар скорчил на лице мину, не находя подобающей случаю фразы: — …через полчаса надо выходить на тропу, а там сам, Кульмин, знаешь, время рассчитано на секунды. Держите строй, насекомые! Эй, ты! Ты!!

У барьера купола зазвенела тишина. Даже охрана со сторожки выскочила, чтобы перед сменой развлечься бесплатным представлением, а оно у господ стражников явно происходило не часто. Ответственный за дежурство офицер, сперва посматривал на сцену, а потом, махнув на все рукой, скрылся в постройке. На террасе остались те, кому и положено — рядовые солдаты и два дежурных штатных эльфара.

— Ты! Я тебе говорю! Бледная рожа! — Готьенн нагло и высокомерно ткнул пальцем через весь строй, указывая в застывшего, как статуя Волчонка. Полукровка растеряно оглянулся, соплеменники ошарашено сторонились его, как от чумного, отходили и застывали в нескольких шагах в стороне. Удивляясь, как недоэльф вообще попал в их общество. — Чего морду корчишь? На тебя показываю, да! Как тебя там? Лягушонок?

Гогот среди эльфар и стражников, рекруты стояли в диком оцепенении, им никто не давал повода смеяться.

— В-волчонок…

— Что?! Что ты мракобесина проквакала? Я не расслышал? А ну-ка, иди сюда! Да-да, ступай смелее из строя! Не бойся, — лицо инструктора горело решимостью и злобой.

Ну вот, опять началось! А он уже было, подумал вчера, после пышных слов эльфонессы Амильены и господина советника, что двери в Общину эльфов для него открыты. Куда там! Волчонок почувствовал себя обиженным и незащищенным сильнее и острее, словно необъятная пропасть во взаимоотношениях с обществом высокорожденных не уменьшилась, а наоборот, расширилась вдвойне, стала круче и непреодолимей.

Полетели шутки и открытые издевки. Эльфары и стражники веселились над ним вовсю.

Полукровка постарался отключиться от беспощадного и грубого внешнего мира. Хотя бы на какое-то время. Возможно, хоть в Рарухе ему позволят остаться самим собой? Таким, каким он пришел в этот ненавистный к его генам мир…

Рекруты расступались перед ним, пропуская к озлобленному инструктору.

— Глядите-ка, какой зверек?

— Интересно, а как это он попал нам в Эльсдар?

— Так его Гарьян впустил. А его милость король Эльрион, за него поручился.

— Да не может быть, а почему, мы об этом не знаем?

— Дрых ты тогда, а его еще младенцем принесли, вопящим и скулящим.

— Ха! Волчонок…

— Тихо всем, чего орете? — взъерепенился начальник караула, показываясь из сторожки, пресекая реплики солдат.

— Эй, Готьенн, это кто такие? Рекруты что ли?

— Они самые, господин капитан, — без тени подобострастия ответил эльфар. У магиков всегда выше привилегий, чем у военнослужащих.

— И полукровка даже среди них? — Удивился офицер.

— Вас это смущает капитан?

— Меня это уже надоедает, — съязвил дежурный.