Изгони меня, или Дачная готика

– Почему мне вообще плохо? – жалобно спросила Дарья. – Обязательно чувствовать все это?

– Полагаю, что да, – мягко заметил Томас Иванович.

– И еще запах… – Дарья фыркнула. – Точно на том диване или спали все бомжи этого Электропольска, или кто-то умер и лежал неделю. Подождите, – она остановилась у лестницы, – давайте посидим.

Они сели рядом на деревянные ступеньки. Дарья снова посмотрела на часы на телефоне. Седьмой час, до заката еще часа полтора, но вряд ли она хоть что-то сможет сделать в таком состоянии. А завтра уже день Томаса, но ему придется заняться поисками не своего демона, а Дарьиной ведьмой.

– Томас Иваныч, я нашла ведьму, – сказала она.

– Правда? – Томас удивленно посмотрел на нее.

– Да.

Дарья рассказала весьма стройную историю про то, как у церкви вызвала Нюшку, та указала ей на ведьму Иваневскую, а потом Дарья получила по голове от ее сумасшедшего муженька. Про спрятанную шкатулку и демона по имени Немастор Дарья, конечно же, умолчала.

– Поздравляю, Дария, – Томас Иванович улыбнулся, – вы, как минимум, не проиграли. Завтра займусь этой вашей ведьмой.

Уж если Томас Иванович займется, то пиши-пропало. А Дарья пока поищет Немастора. Под щебет весенних птиц на «Сапфир» опускались сумерки.

– Я пойду, Дария, – Томас Иванович поднялся.

– Идите, – она кивнула, – я еще посижу.

– Все в порядке?

– Думаю, да, – она кивнула. – Если что, я позову.

Томас ушел в дом. Звякнул телефон, Дарья посмотрела на экран, в мессенджер пришло сообщение с неизвестного номера.

«Васян на сегодня все отменил. Завтра будем снимать какой-то крутой выпуск про закопанные в церкви письма царицы».

Дарья стиснула телефон так, что пальцы побелели. Сообщение было от Павлика, ассистента блогера-экстрасенса.

«Почему он так решил?» – набрала Дарья.

«Ему все Продюсер говорит. Васян сам ничего не решает».

Продюсер, значит. Дарья убрала телефон в карман, поднялась и поковыляла по лестнице. Голова кружилась от злости и от последствий удара Иваневского, но Томаса она звать не стала.

Глава 3. В которой Томас Иванович проводит сеанс экзорцизма, блогер Тайницкий снимает свое худшее видео, а в «Сапфире» начинают умирать

Распускались каштаны, расцветала сирень, голосили птицы – все вокруг кричало о начале новой жизни. Но Машка Круглова жить не хотела. Почти сутки она пролежала на кровати на втором этаже дачного домика, ничего не ела и не пила. Мысли как заведенные крутились по замкнутому кругу: Никита обнимает Верочку, яркий свет над старой церковью, земля ходит ходуном, а Машка все это записывает, потом выкладывает в сеть, потом звонок от Тайницкого, потом арендованная дача в конце линии, много водки и этот проклятый оператор, взрослый тридцатилетний дядька… Когда Машка делала все это, она была горда собой, думала, что мстит Никите, что теперь она свободна от него, у нее теперь новая жизнь… Да только какой смысл делать что-то назло тому, кому на тебя наплевать? И как он вообще об этом узнает? Ей позвонить ему что ли и сказать: «Привет, Никита, я решила напиться и переспать с первым встречным, чтобы доказать тебе, какая я крутая»? И что он на это ответит? Покрутит пальцем у виска? Ничего Машка никому не доказала, только как будто в грязи вывалялась. Но в юности раны затягиваются быстро, и Машка все-таки встала с кровати. Беглый осмотр показал, что из еды только две пачки лапши и коробка конфет, что было терпимо, а вот с водой дела обстояли хуже. Дело в том, что весной централизованно воду в «Сапфире» еще не давали, и ранние дачники вынуждены были ходить к водонапорным башням. Расписание десятилетиями оставалось неизменным: с семи до девяти утра. Машка посмотрела на часы – восемь. Будем надеяться, что «пенсионный рай» еще не в полном составе переселился в «Сапфир», и до девяти удастся добраться до крана. Машка вышла из дома. Птицы, каштаны и сирень ударили ее обухом по голове. Нужно было обладать каменным сердцем, чтобы не испытывать желания жить в такое утро. Машка вздохнула, пошла в сарай, достала оттуда тачку, на которую погрузила две канистры для питьевой воды, и отправилась к Повороту. Еще издалека она увидела очередь за водой. Очередь была не очень длинная, но Машка по опыту знала, что это еще ничего не значит: занимали друзьям и соседям, да и у каждого было в разы больше двух канистр. Когда Машка встала в конец, с ней вежливо поздоровались, посмотрели со сдержанным любопытством, да и забыли про нее – это же Машка Круглова, отличница, умница-девочка, ну что в ней может быть интересного?

Впереди переговаривались полушепотом тетя Зина, жена Лаврентьича, и ее закадычная подруга тетя Оля. Машку их разговор не интересовал, пока она не услышала фамилию Иваневский.

– Да, – восторженно шептала тетя Оля, – прям связанную в машину клали. Представляешь?

– Прям связанную?

– Да. Мне Ирка рассказала, своими глазами видела, как Иваневский с Анькой эту девку в машину запихивали.

– А что за девка? – не унималась тетя Зина.