Ижорский. Мистерия

До настоящей рецензии Белинского с отзывом на «Ижорского» выступила «Библиотека для чтения» (1835, т. X, отд. VI, рецензия не подписана, но некоторые ее моменты, в частности пассаж о местоимениях «сей» и «оный», свидетельствуют об авторстве О. Сенковского). «…Ижорский», – отмечает рецензент, – похож на диатрибу против жизни. Он ведет атаку на все, что может радовать, услаждать, веселить, счастливить человека. Некоторые пункты этой, в целом несправедливой, жалобы писаны с талантом замечательным, с чувством неподдельным, с скорбию непритворною. Только глубоко оскорбленное сердце могло бросить такой взгляд на жизнь…» (с. 3) Но какова в целом мысль пьесы, по мнению рецензента, «отгадать трудно», так как произведение не закончено.

Более суровое отношение Белинского к мистерии обусловлено прежде всего тем, что она противоречила его эстетическому кредо. Выступая за органическое искусство, критик был в это время непримиримым противником рационализма в искусстве. «Что создано фантазией, а не холодным умом, то всегда истинно, верно и прекрасно…» («Стихотворения Владимира Бенедиктова»). Отсюда вражда критика к аллегоризму, печать которого, по его мнению, несет на себе «Ижорский». В смешении же мифологических образов различных планов – античного, западноевропейского и русского – критик видел не только нарочитый рационализм, но и предвзятое, антиисторическое отношение к фольклорному материалу. Ведь мифологическое сознание порождается определенной стадией духовной эволюции, и восстановить его ретроспективно невозможно (см. об этом также в наст. т. в рецензии на «Конек-Горбунок» П. Ершова и в прим. к ней).