Изъян в сказке: бродяжка

— Сюда не так-то просто пролезть, — отозвался Рей, — и чёрная одежда — хороший помощник. В юности у меня волосы были посветлей, приходилось носить платок и… — он не договорил, но Мэгг нахмурилась и спросила:

— Зачем носить платок?

Рей издал странный звук, похожий на лошадиное фырканье, и сменил тему:

— Как твой бал? Я слышал болтовню слуг — говорят, ты была чудо как хороша.

От этой похвалы Мэгг зарделась и отозвалась:

— Я никогда в жизни так не веселилась, Рей. Бальная зала — огромная, как два храма Всевышнего, и очень нарядная. И я…

Она не заметила, как увлеклась рассказом. Даже в темноте ей казалось, что Рей с улыбкой слушает её слова, а когда он подсел к ней и обнял за плечи, обжигая прикосновением сквозь тонкую ткань ночной рубашки, она почувствовала себя действительно счастливой.

— Рей, — прошептала она, перебив саму себя на полуслове.

Он сидел так близко, что она слышала биение его сердца, и все лорды на свете, даже благородный Эскот, показались ей страшно далёкими и чужими. Весь мир сжался до крохотного пятнышка света, падающего Рею на щёку.

— Рей, — повторила она, прижимаясь к нему всем телом и закрывая глаза, надеясь поймать и навсегда сохранить то щемяще-светлое, болезненно-сладкое, что чувствовала.

Он погладил её по волосам, заплетённым в косу служанкой Фанни, отвёл за ухо выбившуюся прядку, провёл пальцами по щеке и коснулся губами её лба нежным поцелуем.

— Рей, — снова позвала она и открыла глаза. Она теперь видела его лицо отчётливо, несмотря на темноту.

От тёмных больших глаз, чуть прищуренных и хитрых, расходились смешливые лучики морщинок, у крыльев носа намечались складки, тонкие губы немного потрескались от ветра и шелушились, на щеках и подбородке пробивалась щетина. Девушка осторожно коснулась её — колючей, неопрятной, — и задрожала. «Всевышний, пошли мне смелости», — подумала она и потянулась к его губам.

В глазах Рея зажглось что-то незнакомое, жаркое, ресницы затрепетали, он шумно сглотнул — и отстранился, отвернулся и сделал вид, что пытается в темноте рассмотреть комнату.

Мэгг всхлипнула. Внутри неё как будто что-то оборвалось, и стало пусто и холодно.

— Я пришёл проститься, малышка, — сказал поэт спустя долгие несколько минут, — друзья рассказали, что меня ищет стража.

— За что?

— Я многое натворил в юности, когда мне было столько, сколько тебе сейчас, и ещё меньше. Как бы там ни было, из Шеана мне лучше убраться.

— Я с тобой! — быстро сказала Мэгг, но Рей решительно ответил:

— Нет.

Что он мог совершить — человек, который даже кроликов, попавших в силки, убивал дрожащей рукой? Мэгг не решалась спросить.

Рей обернулся, из его глаз уже исчезло то незнакомое и волнующее, он был снова безмятежен и спокоен.

— По молодости и бедности можно совершить много того, о чём потом станешь жалеть, — пожал он плечами, — и о чём не захочешь вспоминать. На рассвете я покину город, хотя и искренне желал бы посмотреть на твою свадьбу и на твоего мужа.

— Ты хочешь, чтобы я вышла замуж?

Они говорили об этом много раз, но после того, что едва не произошло несколько минут назад, Мэгг должна была спросить снова.

— Больше всего на свете, — решительно ответил Рей. — Я хочу видеть тебя женой богатого лорда и хорошего человека, который будет любить тебя всю жизнь и которому ты ответишь такой же любовью.

— И жили они долго и счастливо?

— В этом мире и в садах Всевышнего, — кивнул поэт.

— А ты… Рей, ты… — она не успела выразить свой вопрос, останется ли он жить с ней и её будущим мужем в поместье, Рей угадал его:

— Я найду чем заняться. Стению мы с тобой исходили вдоль и поперёк, так что теперь, наверное, подамся в Эмир или в Зиан. Если я останусь рядом, всегда нужно будет опасаться того, что правда о тебе выплывет наружу.

— Я не хочу так, — пробормотала Мэгг, сжимая в кулаки вспотевшие руки.

— Я всё равно не усижу на одном месте, — Рей поднялся с постели, поправил покрывало, снова погладил Мэгг по голове и добавил: — Может, мы ещё и встретимся, но сейчас я за тебя спокоен. Кэнт тебя обижать не станет. Хотел бы я…

— Что?

— Остаться до свадьбы и посмотреть на твоего избранника, но, похоже, не выйдет. До свидания, малышка.

Мэгг успела перехватить его руку, сплести свои пальцы с его — сильными, длинными, — и прижать к груди, где бешено колотилось сердце.

— Эй! — Рей высвободился и тронул кончик её носа. — Не вздумай разреветься! Леди это не к лицу, а моей смелой малышке — тем паче.

Эти слова помогли Мэгг удержаться от слёз и почти твёрдым голосом сказать:

— Храни тебя Всевышний, Рей.

В конце концов, она давно уже научилась не спорить с ним. И если он сказал, что должен идти, значит, должен. Когда она станет знатной леди, она, несмотря ни на что, отыщет его, узнает, за что его хочет арестовать стража и снимет с него все-все обвинения. И тогда он будет совершенно свободен, захочет — будет странствовать, а нет — поселится в её поместье или в собственном доме.

«Я тебе это обещаю, Рей», — мысленно сказала она.

Рей отошел к окну, еле слышно скрипнуло что-то на окне, на миг луч лунного света заслонила тень.