Изъян в сказке: бродяжка

— Почему его высочество и её милость пришли на бал вместе?

Лорд Харроу едва не сбился с шага и засмеялся, громко, но всё-таки прилично:

— Воистину, провинциалка. Наверное, только в глуши и не знают, что его высочество, вопреки запретам отца и многовековым традициям, помолвлен с верховной ведьмой.

Мэгг ахнула, но всё-таки не забыла о шагах и не сбилась. Ведьмы никогда не становились королевами, так уж повелось — а принц Афран когда-нибудь станет королём, следовательно, его жена будет королевой.

— Значит, поэтому её не любит мой дедушка? — уточнила Мэгг, заставив лорда Харроу снова засмеяться:

— Не любит? Милое дитя, не будь у леди Майлы такой охраны, каждый, кому хоть немного дорога судьба Стении, с радостью отрубил бы ей голову.

Мэгг задумалась. Рей терпеть не мог разговоры об интригах и тайнах королевского двора, и она сама знала об этом очень мало. Ведьма ей понравилась с первого взгляда, было видно, что она сильная, могущественная, а ещё добрая, и уже несколько лет она бережёт Стению — так что плохого в том, что она станет королевой?

— Не берите этого в голову, леди, — сказал лорд Харроу, — женщинам не стоит думать о таких вещах.

«Рей сказал бы, что у некоторых женщин голова варит лучше, чем у иных мужчин», — мысленно фыркнула Мэгг, но ничего не сказала.

Танец закончился, и лорд Харроу проводил её обратно к Кэнту и Сиан. Мэгг незаметно вытерла ладонь о юбку: у лорда Харроу была очень потная рука. И в это же мгновение позади раздался негромкий приятный голос:

— Рад приветствовать и свидетельствовать вам мое почтение, лорд Кэнт.

Мэгг резко обернулась и увидела, как старик первым кланяется, а ему отвечает задумчивый темноглазый милорд Эскот.

Глава седьмая. Мечта сбывается

Рей больше всего любил весёлые и заводные песни, но иногда пел что-нибудь грустное, про несчастных рыцарей или бедных поэтов, к которым судьба была неблагосклонна. И Мэгг представляла себе их очень похожими на милорда Эскота. Только они совсем не умели улыбаться, в отличие от лорда, лицо которого озарила приятная и очень светлая улыбка, как только Мэгг протянула ему руку.

Куранта была быстрой и напоминала Мэгг народные танцы, на которые она ещё совсем девчонкой бегала глядеть, когда Рей бывал чем-нибудь занят и не следил за ней. И пусть в деревнях из всей музыки бывала иногда одна гундосящая дуда и три-четыре колотушки, не узнать этот ритм было невозможно.

Милорд Эскот вывел её в круг из десяти других пар и, едва заиграли первые такты, ловко сделал высокий подскок. Мэгг повторила за ним, и они затанцевали. Они были самой легконогой парой из всех, в этом не было сомнений, к тому же милорд Эскот был самым симпатичным мужчиной в кругу, и вскоре у Мэгг закружилась голова.

Ещё никогда она не чувствовала себя такой хорошенькой, как в эти мгновения танца, когда в глазах милорда светилось восхищение ею. Неужели Рей был провидцем? Как он мог представить, предвидеть её счастье так ярко и точно? Как он мог угадать, сказав однажды: «Как знать, может, этот милорд ещё окажется у твоих ног»?

Милорд Эскот не был у её ног, но она сердцем чувствовала, что он от неё в восторге. Конечно, до этого ей не было никакого дела — она не собиралась оставаться в доме старика Кэнта и изображать из себя леди, что бы там Рей не говорил, но сейчас от этого решения ей стало грустно.

Эскот уловил её грусть и спросил, сделав очередной поворот:

— Леди Магарет, вас что-то расстроило? Вы улыбались и вдруг погрустнели.

Мэгги улыбнулась снова:

— Нет, милорд, я просто задумалась.

Эскот хмыкнул:

— Леди, поверьте моему слову, не стоит предаваться размышлениям во время танца, — ещё поворот и два подскока, — лучше отложите их на потом. Сидя на веранде среди цветов, размышлять приятнее, чем в переполненной зале.

— Вы правы! — согласилась она и решительно выбросила посторонние раздумья из головы. Что бы там ни было дальше, этот вечер её и только её, и она проведёт его так весело, как ещё никогда в жизни.

Эскот снова угадал её настроение и больше не расспрашивал, только лихо танцевал и смеялся, а когда последние аккорды смолкли, отвел к Кэнту и госпоже Сиан, поклонился и обратился к старому лорду:

— Лорд Кэнт, благодарю вас за оказанную честь и доставленное удовольствие.

— Не слишком радуйтесь, милорд Эскот, — зло ответил Кэнт, прищурившись. — Вам известно, что я не допущу на своем пороге ноги человека, носящего вашу фамилию.

Мэгг напряглась, а госпожа Сиан цепко схватила её за запястье и сделала страшные глаза, показывая, что надо молчать.

Казалось бы, Эскот должен был оскорбиться и уйти, но он ответил кротко:

— Лорд Кэнт, ваши разногласия с моим покойным отцом меня печалят, но они остались в прошлом, отец забрал их с собой в могилу. Стоит ли продолжать войну, когда враг уже мёртв?

Кэнт размышлял очень долго, прежде чем сказать:

— Стариков не переделать, — и добавил: — Завтра утром я собираюсь осматривать лошадей для упряжки моей внучки, мне привезут отличных эмирских трёхлеток. Не желаете и себе кого-нибудь присмотреть?

Эскот ещё раз поклонился: