Изящно, дорого, смертельно

— Я в растерянности, — призналась та. — У каждого своя версия. Максим Ильич поставил во главу угла недавнюю смерть Воропаева. И это понятно, урки — его контингент, они сейчас власть делят. У Кости голова за порт болит. Он, кстати, вспомнил нашего Доброжелателя, который сочинил изящную партитуру и заставил портовиков столкнуться лбом с ворами. Я, разумеется, думаю, что удар прошел по мне.

— Откуда вдарили?

С вопросами энергично солировал Николай Васильевич. Паршин отрешенно выковыривал кусочки помидора из омлета и был похож на опечаленного доктора, вызванного не в огромный цивилизованный Н-ск, а в зачумленную доисторическую деревеньку. Где фронт работы — необъятен, больные сплошняком неадекватные и буйные.

— А пес его знает, откуда, — призналась Евдокия, косясь на пасмурного Паршина. — Но в том, что подготовка прошла на высочайшем уровне, практически не сомневаюсь. На мой взгляд, тут возможен симбиоз: смерть Воропаева, обычная возня вокруг порта, я — бонусом прилипла. С чего-то нужно было начинать, «Сфинкс» разворошили, словно муравейник, а дальше все пошло-поехало как бы само собой: убили Коваля…

— Хочу отметить, — перебил Васильевич, — Коваля отработал снайпер экстра-класса. Метров за четыреста, при сильном боковом ветре.

— О как, — досадливо поморщилась сыщица. — Экстра-класса, значит. — Семинарист подобных тонкостей не знал. — И кто же у нас такой умелый? И умный.

— Мы с таким сталкивались, — внезапно бросил «доктор» Паршин.

Долго думать над вопросом, кого имеет в виду ее прошлый шеф, Евдокии не потребовалось:

— Зубарев? Зураб?

— Похоже на его работу. Напомню, тело Зубарева так и не нашли.

Дуся покрутила головой.

— Нет, Олег. Тебя там не было. Я видела, как его тело уносило в ледяную реку, вниз лицом. Несколько минут смотрела, Зураб не шевелился.

— И искали его очень хорошо, — добавил Николай Васильевич. — Но главное, если бы Зубарев хотел тебе отомстить, то убил бы не Василину, а кого-то, прости, Евдокия, из твоих родственников. Начал бы с ее близких, понимаешь, Олег?

— Или попросту с меня самой. — Соглашаясь с другом-диверсантом, Евдокия, не удержавшись, нервно поежилась. Вспоминать об адском противостоянии с наемным убийцей, действительно, экстра-класса было очень тяжело[1]. Может быть, это привет от СВК?

— Не вижу смысла, — отмахнулся Шаповалов, — свидетельские показания? Ты их уже дала, и о тебе на процессе нигде не упоминалось. Месть? Тут опять-таки грохнули бы либо тебя, либо твоих родственников. Не вижу смысла, — повторил. — Дай-ка, Дуся, листок бумаги, начнем наглядно рассуждать.

…Примерно через час несколько листков формата А4 покрылись схемами и галочками. Трудились бывший полицейский капитан Паршин и отставной шпион Васильевич, Дуся уважительно за ними наблюдала и изредка бросала уточняющие реплики.

Версий в результате набросали — громадье! Но ни одной, объединяющей все данные. То здесь, то там чего-то провисало.

— Мне нужно встретиться с Нифасей, — твердо заявила Евдокия. — Без разговора с ним ничего не выйдет. Вот чует сердце, начинать надо от вроде бы никчемного убийства Василины. Ее крепко и профессионально обработали, нужно отслеживать ее контакты и попробовать плясать оттуда.

— Не попляшем, а завязнем, — задумчиво не согласился Шаповалов. — Василина не была приоритетной целью, удар шел, ты сама признала, по тебе и «Сфинксу». А вероятного любовника, насколько я знаю, ваш Кашин вовсю ищет…

— Мне нужно встретиться с Нифасей. Нужно!

— Ну ладно. Верность другу я понимаю. Ночую сегодня все равно у Муромцевых, поговорю с Максимом. И вам, молодежь, советую долго не засиживаться. Мое стариковское сердце предрекает: завтра будет непростой день.

«Молодежь» протопала в прихожую провожать заслуженного диверсанта. Евдокия, протягивая Васильевичу дорожную сумку, чувствовала, как на ее затылке, кажется, шевелятся волосы. Наверное, в ее затылок упирался взгляд Олега.

Запирая дверь, она боялась развернуться и встретиться с ним взглядом! Запуталась. Подобное волнение поймет любая женщина, которую хоть раз угораздило одновременно втрескаться в двух мужиков! Что самое противное — полнейших антиподов. С одним — страсть до закипания мозгов. К другому — всепоглощающая, чуть ли не родственная нежность, известный съеденный пуд соли, надежное плечо и совершенно девичья робость.

Казалось бы, за вторым мужчиной стоит больше, да? Но закипание сметает большее и нужное за пять секунд — извилины-то отключены страстью. И ощущение предательства имеется. Пусть даже ничего не обещала.

Да у нее, впрочем, ничего и не просили. И не исключено, в том суть лавстори — инициатива от Олега отсутствовала напрочь. А сама Евдокия настойчивость не проявляла, поскольку в голове подспудно мысль вращалась: «Нужна ли я ему?»

Когда дела московского «Сфинкса» пошли в гору, Дуся даже начала переживать, что Паршин, заработавший достаточно, рванет в Штаты, куда после развода переехала его бывшая жена. А главное, единственная, обожаемая дочь!

Проще расплести запутанный роман с вором в законе, чем разобраться, что творится в голове порядочного Паршина.