Изящно, дорого, смертельно

«Попалась, тварь», — наблюдая за приездом полицейских к дому, подумал Зубарев. За его воротник с крыши сарая внезапно пролилась холодная вода, в окне мелькнул силуэт виновницы его несчастий… воспоминания нахлынули: он, почти полумертвый и парализованный жестокой болью, выбирается из ледяной реки по заснеженным осклизлым бревнам и думает лишь о том, как не оставить след…

Стиснув зубы, тащит сведенное судорогой тело в мокрой одежде через замусоренный темный лес и, замерзая, заставляет себя прыгать, хотя даже малейший шаг отзывается страшенной болью. Щеку себе прокусил, чтобы очнуться на коротком привале!

Потом заштатная больница в области. Слова знакомого врача: «Прости, мой друг, но помочь я уже не в силах. О женщинах — забудь…»

А как забыть?! Когда почти каждую ночь во сне приходит с превосходством ухмыляющаяся кучерявая зараза?!

«Я сам ее убью. Если не получается убрать Крученого, ее исчезновение — единственно возможный выход».

Зураб почти обрадовался, когда увидел, что дед и детка ускользнули от патрульных. Как будто зная, что он ей предназначил, девчонка умоляла Зубарева лично с ней расправиться.

Разрешив себе исполнить давнюю мечту — ощутить под своими пальцами хрупкую теплую шею, провести ножом по коже, блестящей от испарины страха! — он запрыгнул на седло мотоцикла.

Вплотную за «рено» девочки и деда не поехал, повел петляющий по переулкам автомобиль по маячку. Приблизился лишь на стоянке возле пиццерии, а позже снова отпустил в отрыв.

Куда, подумал, они на фиг денутся?

Но энергичный дед куда-то делся. По пути исчез из машины, и на загородную трассу детка выехала уже одна. Пару раз мотоцикл Зураба выглядывал из-за грузовиков, фары встречного транспорта пробивали салон «рено» с водителем без пассажира.

А съехав с трассы, ищейка бдительно проверилась на слежку. Машина минут пять стояла с выключенными фарами.

Заметенный снегом Зубарев едва не окоченел! Опасаясь, что у его жертвы здесь свидание, уже решился на захват и осторожно двинулся к проселочной дороге…

Но «рено» вовремя тронулся. Заколыхался на ухабах. А через полчаса остановился возле запертых ворот большого деревенского дома.

Зураб пронаблюдал, как автомобиль въезжает во двор. Вернулся к околице и оставил мотоцикл в кустах. К дому, во двор которого заехала сыщица, приблизился уже на мягких лапах — собака бесновалась.

Но вскоре на пса прикрикнул хозяин, и тот слегка утих. Скулил тихонько в глубине двора.

Заходить в дом с боем киллер, разумеется, посчитал неосмотрительным. Вначале нужно оглядеться и понять, сколько человек находится внутри. Не исключен сюрприз из подраненного Крученого и взвода его корешей.

Хотя… не похоже. Судя по отметинам колес, во двор заезжала только малолитражка сыщицы. Следов крупнее, от внедорожников, здесь не осталось.

Когда со двора, с приличного отдаления, раздались бухающие удары колуна, наемник мягко перепрыгнул ограждение палисадника. Скрываясь за присыпанной первым снегом сиренью, заглянул в окно… Через пустую темную комнату увидел в освещенной кухне ужинающую сыщицу.

Одна?

Похоже, да. На столе посуда для единственного едока, бабушка-хозяйка поблизости от гостьи не вращается.

Зураб покинул палисадник, легко перемахнул двухметровую ограду. Попав во двор, подкрался к углу дома и некоторое время наблюдал за широкоплечим мужиком, одним ударом разрубавшим приличные поленья. Могучий дед, однако, крепкий.

Приметил также настороженно погавкивающего пса в вольере…

Порядок. Судя по огромной куче неразрубленных поленьев, хозяин пробудет у сарая еще долго. На дрова мокрый снег валит, дед поторапливается и без устали работает колуном. Сердито цыкает на пса.

«Фортуна», — мельком удивился своему везению наемник. Детка хозяйничает на чужой кухне, у старика нерасколотых дров — пропасть.

Надо идти. Причем немедленно, поскольку появления еще кого-то исключать нельзя. Момент — удобный.

* * *

Евдокии хотелось верить обещанию Зураба «Я отвезу тебя в полицию» до смерти! И это вовсе не фигура речи.

Но логика не позволяла. А от убийцы так штормило смертью, что поднимались волоски на теле.

Зубарев сделал шаг к испуганно отпрянувшей сыщице и заговорил. Спокойно так, невозмутимо: «Ну, здравствуй, детка». Словно заявился к ней чайку попить.

— У меня есть ряд вопросов, — продолжил так же хладнокровно, без пугающих ужимок. — Ответ на часть из них я знаю. Я задаю вопрос, если вижу, что соврала, — Зураб приблизился вплотную и взял ладонь Евдокии, — ломаю тебе палец. Десять неточностей — десять пальцев. Хватит?

— Да, — сглотнув, просипела Евдокия. Новое лицо Зубарева попало под скудный свет дворового фонаря: пластический хирург отлично поработал над его внешностью. Из прежней простонародной физиономии рязанского агрария он вылепил чуть ли не вузовского преподавателя. С холодным изучающим взглядом, с каким обычно двойки ставят. — Не надо ничего ломать, я понятливая.

— Надеюсь. Итак, ты отвечаешь быстро, за промедление последует такое же наказание. Уяснила?

Сыщица не ответила, и «вузовский преподаватель» мотнул подбородком на окно, за которым раздавались удары колуна:

— Там — кто?