Изяслав

Пока духовенство приближалось к реке Лыбеди, войска Болеслава и дружина Изяслава, конные и пешие, начали переправляться через реку. Киевляне остолбенели от страха при виде многочисленного войска в блестящих шлемах и панцирях, вооружённого длинными копьями и огромными немецкими луками.

Впереди — Изяслав с Болеславом. Остановились. Духовенство осенило их крестами, а весь народ, как один человек, упал на колени, и хор, который напоминал глухой стон, выдохнул:

— Милости, милости просим!..

От толпы отделился тысяцкий и с поклоном поднёс князю на серебряном блюде ключи от городских ворот.

— Милостивый князь, — сказал он, — киевляне просят прощения и справедливости. Твоя праведная месть удовлетворена, те, кого ты должен был наказать, наказаны, поэтому не разоряй город твоего отца. Мы станем повиноваться тебе, возьми ключи от города и изволь княжить!

Послы вручили князю ключи. Теперь только покорностью они и могли усмирить бурю, грозившую им.

Изяслав принял ключи и торжественно вошёл в город.

Князь и король уже давно расположились на княжьем дворе, а войска всё ещё продолжали входить; казалось, что им не будет конца. За ляшскими латниками, закованными в тяжёлые немецкие доспехи, двигалась лёгкая кавалерия, за ними шла дружина Изяслава, потом княжеская и боярская рать, а затем, без конца, ляшская и полянская пехота[130], вереницу эту замыкал обоз и запасные лошади.

Эта многочисленность рати поражала киевлян, которые ещё никогда не видели столько войска, столько блеска и силы. Ими овладел страх, и им казалось, что с наступлением ночи вся эта масса блестевших латами воинов бросится на их дома и имущество, спалит город.

Желая смягчить гнев князя и расположить к себе короля польского, киевляне понесли на княжий двор богатые подарки, и не прошло нескольких часов, как просторный двор был завален грудами собольих и куньих шуб, яркими тканями, искрившейся на солнце золотой и серебряной утварью. Всё это валили у ног победителя с мольбою о пощаде и милости.

— Видно, ты порядочно насолил киевлянам, — сказал король Изяславу, — если они так низко тебе кланяются.

— Как видишь, кланяются, — отвечал князь, — но я не особенно верю их поклонам… Знаю я их!

— Боишься? — пошутил Болеслав.

— Не боюсь, а знаю! — подчеркнул князь. — Кажется, всё спокойно, да только крикнет кто-нибудь: «Зачем впустили этого рыжебородого в Киев? Хотите, чтобы он тиранил ваших детей и грабил ваше добро? Да разве не найдётся лучших князей?» — и этого будет достаточно, чтобы всё изменилось… Тут тебе и готов бунт, искра брошена, народ повалит на вече и станет орать.

Болеслав усмехнулся.

— Ты ссоришься с народом — сказал он, — а у меня неприятности с панами да князьями. Народ добивается только ласки, спокойствия и справедливости, а паны да князья требуют денег, должностей, положения, власти. Народ должен работать на них, потому что панство любит лёгкий хлеб и не любит работать.

Приближался вечер. Большая часть войска уже была расставлена по квартирам. Для Болеслава и приближенных Изяслав определил Красный двор над Днепром; король намеревался отправиться туда только завтра, а первую ночь переночевать на княжеском дворе.

Не успело ещё всё успокоиться на княжеском дворе, как князю доложили, что на Подоле ударил вечевой колокол.

— Я ожидал этого! — сказал князь, обращаясь к королю. — Видишь, не долго пришлось нам ждать…

Посланный на вече отрок вернулся и доложил:

— Киевляне боятся ляхов, милостивый княже, и желают, чтобы ты приехал на вече и поручился за их безопасность… Иначе угрожают взбунтоваться все до последнего человека и драться с войсками до тех пор, пока всех ляхов не перебьют.

Выслушав отрока молча, Изяслав отослал его.

— Ну вот видишь, — обратился он к Болеславу, — мы не ограждены от опасности, пока ещё нет спокойствия!

— Ты слишком уж много позволил Мстиславу, — задумчиво отвечал король.

— Этого не воротишь… Знаю, они боятся не столько ляхов, сколько вот этой руки!

При этом князь поднял свою руку.

Настало минутное молчание.

— Надо тебе, милостивый король, — продолжал он, — съездить к ним… Скажешь им словечко и убедишь, что приехал ко мне как гость и что скоро уедешь… словом, скажи, что хочешь, только бы успокоить крикунов, иначе придётся собирать войско…

Болеслав не долго думал. Позвав отрока, велел седлать коней и в сопровождении конного отряда отправился на вече.

У него достаточно было смелости, чтобы удовлетворить своё любопытство. Ему хотелось видеть бушующую народную волну, которая, расходившись, свергала князей с престола.

Киевляне были уведомлены, что сам король приедет на вече. Весть молнией облетела Подол…

Королевский отряд остановился на площади, где висел вечевой колокол. Старшины, окружавшие колокол, уже ожидали прибытия короля. Как только отряд остановился, к королю подошёл Варяжко и спросил:

— С миром или с войною приехал ты к нам?..

— С миром, с миром, киевляне! — отвечал польский король. — Мой свояк Изяслав просил меня защищать его от Всеслава, и я ему обещал. Но теперь, как всем известно, Всеслав бежал, а я не намерен воевать с народом.