Изюмка и Гном

— Какой ты смелый! — сказала она и раскрыла свои глазки-бусинки.

— Да! Я такой! — ответил Изюмка и покатился на своих острых копытцах по тонкому льду.

Сначала было слышно только лёгкое потрескивание. Но, когда Изюмка докатился до середины лужи, лёд вдруг неожиданно прогнулся и рухнул под тяжестью поросёнка. Изюмка очутился в воде по пояс, а напуганная Мышка принялась звать на помощь:

— Ой-ой-ой! Помогите!

Изюмка только хрюкал и, обламывая лёд, пытался самостоятельно выбраться на берег. Услышав крики, прибежал Гном Гномыч. Мышка сообщила ему:

— Изюмка провалился под лёд! Изюмка провалился! — кричала Мышка.

Разумеется, Гном Гномыч теперь и сам увидел, что тут произошло. Он схватил в охапку промокшего до нитки поросёнка и быстро-быстро побежал домой. Мышка бежала за ними следом.

— Гномушка, дорогой, он такой смелый поросёнок. Я бы никогда не подумала, что он отважится выйти на столь тонкий лёд!

Дома Гном Гномыч уложил Изюмку в постель, заварил ему чаю. Мышка ещё побыла немного с Изюмкой, а потом побежала домой, где стала рассказывать своей многочисленной родне о смелости и храбрости поросёнка.

Тем временем Изюмка с довольным видом восседал на <оовати и попивал ароматный чай с мёдом. Гном Гномыч подложил в печку дров, присел на край Изюмкиной кровати и спросил:

— Ну, расскажи, как же всё это случилось?

— Мышка думала, что я не отважусь выйти на лёд! — стал объяснять Изюмка и удобно облокотился на подушку. — И ещё она сказала, что у меня просто не хватит смелости на это и что лёд проломится под таким сильным поросёнком.

— Так и сказала? — удивился Гном Гномыч. — «Под таким сильным»?

— Ну не совсем так. Если быть точным, она сказала «под таким толстячком».

— A-а! Теперь понятно. И что было дальше? — кивнул Гном Гномыч.

— А я ей в ответ показал, что я не боюсь выйти на лёд! — сказал поросёнок и выпятил грудь.

Гном Гномыч рассмеялся:

— Теперь мне понятно, почему маленькая Мышка так восторгалась тобой. Вижу, ты и сам очень доволен собой.

— Да, я люблю быть смелым, — скромно улыбаясь, признался Изюмка.

— Смелых я тоже люблю, — сказал Гном Гномыч. — Но я не люблю самолюбивых хвастунишек.

— Я? — спросил изумлённо Изюмка.

— Да, ты! Ты вышел на лёд не потому, что ты очень храбрый, а потому, что ты самолюбивый! И твоё самолюбие было задето, когда Мышка назвала тебя толстым. А ты хотел доказать обратное.

Изюмкино самодовольство испарилось, словно лёгкий дымок. Он сидел среди подушек и больших платков, вид у него был такой грустный, что Гном Гномыч сжалился над ним:

— Ладно, не вешай нос! Такое бывает со всеми. Я, к примеру, когда был маленьким…

У Изюмки сразу радостно заблестели глаза.

— Расскажи, Гном Гномыч, расскажи, как ты был маленьким! — закричал он.

— Я и хочу тебе об этом рассказать… Маленьким я очень любил летать, тогда у меня были маленькие крылья.

Это очень удивило Изюмку.

— Как, у тебя, Гном Гномыч, были крылья? Такие же крылья, как у мух?

— Да, были у меня небольшие крылышки, чтобы я мог порхать с одного цветка на другой цветок.

— И ты порхал? — удивился поросёнок.

— Да, порхал. В ту пору я жил на лугу, среди цветов. У меня было много друзей, я знал каждого сверчка, шмеля и кузнечика. Но я больше всего любил порхать с одной красивой синей бабочкой. Один раз бабочка говорит мне: «Давай полетим на ту сторону ручья. Там больше сладкого нектара в цветках». Мне бы сказать, что я не могу, у меня крылышки очень маленькие. А я постеснялся.

— Ой, Гном Гномыч! — испуганно сказал Изюмка. — Не рассказывай дальше… я очень боюсь… А потом? Что было потом? Ну, рассказывай!

— Потом мы отправились в это большое путешествие. Я не хотел, чтобы бабочка-подружка подумала о том, что я трусливый и побоюсь отправиться с ней в путь.

Изюмка опустил глаза и робко сказал:

— Что было потом?

— Я упал в воду.

Изюмка испугался:

— Ой, Гном Гномыч! Ты не утонул?

— Нет, как видишь, я не утонул.

— Что дальше?

— Я упал в воду, — зачем-то повторил Гномыч.

— Ой! — снова воскликнул Изюмка.

— Как видишь, я упал удачно! — смеялся Гном Гномыч. — Затем мне удалось добраться до берега.

— Так, как… я?

— Да, так, как ты. Но меня не надо было укладывать в кровать и поить чаем, потому что было тёплое солнечное лето, а не зима и моя одежда высохла в два счёта. Только после этого случая я долго не мог летать. Помню, на следующий день я отправился пешком на ярмарку, но, пока я дошёл, всех кузнечиков разобрали. Мне достался только один хромой кузнечик.

— Ой! — прошептал Изюмка. — Очень жаль.

— Да, жаль! — кивал в ответ Гном Гномыч. — Как видишь, тщеславие может уговорить маленьких гномов на всё, что угодно.

«И маленьких поросят тоже…» — подумал Изюмка, но не произнёс ни слова и вскоре заснул.

На следующее утро Гному Гномычу показалось, что Изюмка слишком долго стоял перед зеркалом, крутился, рассматривал своё отражение в зеркале.

— Что случилось, Изюмка? — спросил Гном Гномыч. — Любуешься собой?

— Нет, только смотрю, что… смотрю, что… что… Какое счастье, что у меня нет крыльев!

Возьмём Тадейку домой