Излеченные души

— Они привезли меня в большое здание. В нем было темно, и они оставили меня за дверью. Думаю, что уснул, потому что проснулся в незнакомой кровати. Приходил мужчина и пытался поговорить со мной. Но он положил руку мне на плечо, и я закричал. Я оттолкнул его и рассказал про пламя. Что в моих венах течет зло. А затем расцарапал запястье, чтобы показать, как выпускаю пламя. Но он не понял меня. Как и всегда я сказал что-то неправильно. То, что пугало людей, расстраивало или злило.

— Они привезли меня в другое место. Больницу, я полагаю. Но мне там не нравилось. Они накачивали меня препаратами, из-за которых я цепенел. Я не чувствовал пламя, но знал, что оно никуда не делось. Они связали меня, чтобы я не мог его выпустить. Я проводил весь день, каждый день, в течение нескольких лет, сгорая изнутри. Я, бл*дь, ненавидел быть связанным.

Флейм встретился со мной взглядом и объяснил.

— Пламя причиняет боль все время. Они не позволяли мне выпускать его. Оставили меня одного в комнате, привязанного к кровати, пока пламя сжигало меня живьём.

— Тогда как ты освободился?

— Они подселили кого-то ко мне в палату. Люди приходили его навещать. И один парень всегда подходил ко мне. Доктора накачивали меня препаратором, но я запомнил его лицо. У него были темные волосы, и одет он всегда был в кожу. Я всегда ощущал запах кожи. — Флейм сделал глубокий вдох. — Затем в одну из ночей парень в коже пробрался в палату и освободил парня с соседней койки. Я слышал, как он открыл окно, и они уходили. Но затем почувствовал, как кто-то освобождает меня. И окно все ещё было открыто.

Пока слушала его историю, я вся напряглась, и давила на него:

— Тогда что? Что было дальше? Кто спас тебя?

Флейм провел пальцем по моей щеке и сказал:

— Произошедшее дальше я помню не отчетливо из-за лекарств, но помню, что вылез из окна и побежал. Я не знаю, сколько бежал, но в итоге очутился в аллее, потому что мне нужно было поспать. Но когда проснулся, мне было некуда идти. Но у меня был нож. Нож, который я умудрился прятать все эти годы, тот, что я прятал под матрасом. Нож, которым отец каждую ночь резал мою спину.

— Я резал руки, когда услышал приближающиеся шаги, отчего напрягся и крепко сжал лезвия. Подняв голову, увидел, что это тот парень, который освободил меня, а с ним еще один — с рыжими длинными волосами. Они оба были одеты в кожу, а на их спинах был нашит дьявол.

Мои глаза расширились, и я прошептала:

— Викинг... Рыжий и длинноволосый. Это был Викинг?

Флейм кивнул и добавил:

— И АК. Он был тем, кто освободил меня. Мужчина с соседней кровати был его старшим братом. Они все были «Палачами».

— И он снова нашел тебя. Вернулся за тобой?

Флейм кивнул.

— Да. Мне было семнадцать. — Он вперился в меня взглядом и продолжил: — Мне было семнадцать... Семнадцать, когда я принял тьму в себе. Когда стал Флеймом. Старик Стикса дал мне это имя, потому что я рассказывал ему, что режу руки, чтобы освободить пламя. Он не спрашивал больше ничего. Просто принял меня.

— Флейм, — пробормотала я, целуя оранжевое тату на его груди. Но затем полюбопытствовала: — Как ты сделал татуировки и пирсинги, если не можешь вынести прикосновений?

— Я хотел их, чтобы они предостерегали людей и те не подходили ко мне. Чтобы они видели в моей внешности то, что живет во мне. — Флейм напрягся и добавил: — Было больно. Тэнк делал их три дня почти без перерыва. Викинг и АК держали меня в отключке. И когда я проснулся, то вот кем стал. Флейм. Больше не было Иосии Уильяма Кейда.

Я посмотрела на татуировки и все поняла. Они удерживали людей подальше от Флейма. Чтобы никто не прикасался к нему. Люди держались от него подальше, видя их.

Каждое его слово проникало в меня.

— Флейм... — прошептала я и оставила финальный поцелуй на его коже. Затем добавила: — И что случилось после того как АК и Викинг нашли тебя?

— АК привез меня к старику Стикса, который в то время был Презом, и Палачи приняли меня. Им было посрать, что я режу себя. Похрен, что я был другим. Они просто приняли меня. И я никогда не уходил.

— А АК и Викинг...?

— Мои братья. Они... понимают меня. Знают, как говорить со мной. Они спасли меня. Они, бл*дь, спасли меня. Я должен им по гроб жизни. Даже когда АК уезжал на боевые задания, всегда поддерживал связь со мной.

Ком скопился в горле и, немного передвинувшись, я прижалась в поцелуе к губам Флейма. Внезапно снаружи раздались голоса. Смех. Чувствовалось счастье и братская любовь. И это семья Флейма. Что делало их и моей семьей.

— Они громкие, — отметила я с улыбкой.

Флейм кивнул, и мое сердце парило, когда я увидела, что его губы дернулись в улыбке.

— Они всегда такие. Особенно Викинг. Кай часто бьет его, чтобы тот заткнулся. Хотя надолго не помогает.

Затем, к своему удивлению, я рассмеялась. Флейм перестал дышать, затем сел и притянул к своей груди. Взвизгнув от неожиданности, я обхватила его голову руками и спросила:

— Все хорошо?

Флейм кивнул и сказал:

— Мне нравится твой смех.

Я вздохнула и прошептала:

— А я просто люблю тебя в любом проявлении.

Флейм обнял меня крепче.

***