Излеченные души

— Увидимся, когда я вернусь, — пообещала я Мэй и Лиле. После того как они обе расцеловали мои щеки, мы с Флеймом покинули дом Мэй и направились к нему.

Я постоянно чувствовала его взгляд на себе. Каждый раз он сжимал мою руку своей. Борясь с улыбкой из-за того, что я ему так понравилась в этой одежде, я спросила:

— Стикс не против нашего отъезда?

— Да, — пробормотал Флейм. — АК и Викинг тоже едут. Они не могут оставаться в стороне.

Я обрадовалась этой новости. Положив голову на руку Флейма, я подтвердила:

— Конечно, нет. Они тоже тебя любят. — Флейм напрягся, затем начал постепенно расслабляться.

Когда мы прошли через чащу деревьев, то увидели, что АК и Викинг ждут нас, оба на своих байках и с сигаретами в зубах. Когда мы подошли ближе, Викинг вытащил сигарету изо рта и сказал:

— Черт бы меня побрал, малышка, — он замолчал, тыча в меня сигаретой с головы до пят. — Ты и чертова кожа — союз, заключенный на небесах кожаного рая.

Флейм напрягся из-за подобного комментария, но прежде чем он мог что-то сделать, АК схватил Викинга за руку и напомнил:

— То, что брат больше не режет себя, не значит, что он не порежет тебя. Теперь усаживайся, тупица. Мы уезжаем.

Флейм прицепил мою сумку к байку и забрался на него. Я села позади и обняла его руками за талию. Флем завел двигатель и, перед тем как поехать, повернул голову и запечатлел краткий поцелуй на моих губах.

Когда он вырулил на пыльную дорогу, я положила подбородок ему на плечо и прошептала:

— Я тебя люблю.

***

Мы были в пути два дня. Мы останавливались на ночлег вчера и собирались сделать это сегодня. Все мое тело болело с непривычки так много ездить на байке. Каждый раз, когда я хотела остановиться, каждый раз, когда хотела вернуться домой, я напоминала себе, что это ради Флейма. Это его надежда на покой и умиротворение. Я уже получила их от него, теперь он заслуживал того же. И каждый раз, когда я повторяла это себе как мантру, я могла ехать сквозь боль и онемение.

А также не думать о страхе перед тем, что нас ждет.

Опустилась ночь, звезды сияли на темном небе. Флейм повернул на темную сельскую дорогу. Я крепче вцепилась в его талию, пока байк несся по гравию. Затем мои глаза расширились при виде огромного озера. Полная луна сияла на небе, отображаясь бликами, что расходились на воде.

Флейм проехал чуть дальше через чащу деревьев, затем заглушил двигатель. Мои ноги дрожали от долгого сиденья на байке в одной позе. Сначала Флейм слез с байка сам, а потом повернулся и снял меня. Его сильные руки держали мое тело в воздухе, а затем он опустил меня на землю и припал к моим губам. Когда мы разорвали поцелуй, мои щеки были пунцовыми.

Флейм поднял руки в перчатках и коснулся моей щеки.

— Тебе нравится, когда я так делаю, — прохрипел. Это было заявление, в котором он был уверен.

Я подалась на его прикосновение и ответила:

— С каждым разом мне нравится все больше.

Флейм наклонился и снова поцеловал меня, а я обвила его шею руками. На это раз, когда отстранился, он сказал:

— Значит, буду делать это чаще.

— Йоу, Флейм! Я разжег костер и кое-что жарю. Давайте поедим, а потом отправимся спать. Мы должны приехать на адрес, который раздобыл нам Таннер, к твоему старику ранним утром. Мы все знаем, что, бл*дь, за денек у нас будет, — позвал Викинг со стороны воды.

Мы ели в тишине у огня. После этого Флейм устроил нам место для ночлега и как только наши истощенные тела коснулись самодельной кровати, Флейм притянул меня в объятия. Через пару минут я услышала тяжелое дыхание АК и Викинга, лежащих рядом. Но Флейм был напряжен, и его резкие вдохи и выдохи выдавали то, что он не спал.

Почувствовав, что его сердце ускорило ритм, я подняла голову и легла ему на грудь, смотря в глаза. Флейм уставился в безоблачное небо, но когда почувствовал мою возню, то посмотрел на меня, выглядя обеспокоенным.

Проведя рукой по морщинкам на его лбу, я спросила:

— Что не так?

Губы Флейма приоткрылись, и он протяжно выдохнул, затем еще сильнее сжал меня в объятиях и притянул ближе. Сначала я подумала, что он не заговорит, но неожиданно он признался:

— Прежде я убивал.

Я замерла, сведя брови на переносице, и заявила:

— Я знаю. Ты убил брата Моисея.

— Нет, я убивал гораздо больше. Охренеть сколько, Мэдди. — Он отвел взгляд, затем снова посмотрел на меня. — И мне нравилось это. Мне… бл*дь… это нравилось. Во мне живет желание убивать, Мэдди. Я не думаю, что оно когда-нибудь испарится. Я думаю…я думаю ребенок во мне хочет убивать.

Подняв руку, я подтянулась выше по его телу и сказала:

— Но только плохих людей. Да? Ты хочешь убивать только тех, кто делает плохие вещи, верно?

Флейм пожал плечами:

— Это всегда наши клубные враги. Мужчины, из которых мы привыкли выбивать информацию. Люди, которые пытались облапошить клуб. — Он кивнул подбородком в мою сторону. — Люди, которые делали тебе больно.

Мой желудок сделал сальто от мысли об отнятых человеческих жизнях. Флейм коснулся пальцами моего лица и нашел взглядом мой.

— О чем ты думаешь, Мэдди? Твое выражение лица изменилось, но я, бл*дь, не понимаю, что оно означает.