Излом

Отложив метатель, я устремился к пострадавшей колонне. В ровной плоской грани вольно раскинулся настоящий кратер, посередине которого торчал острый хвост, воткнувшегося в бетон болта. Ясно, результат превзошел мои ожидания! С такой эффективностью можно бороться даже с легкобронированными целями, человеческое тело тяжелый снаряд, скорее всего, даже не заметит. Надо испытать оружие на дальность стрельбы и худо-бедно пристрелять его. С последним, правда, была некоторая проблема — тратить штучные болты для стрельбы на кучность не хотелось. Надо было придумать какой-то улавливатель для снарядов, но вокруг ничего похожего на сено или, хотя бы, никому не нужные доски, не наблюдалось.

Ладно, бог с ней с кучностью! Проверим в деле, — самонадеянно подумал я. Глаза уже искали следующую жертву. Подойдя к краю этажа я приметил остов дома напротив. Он, конечно, был пониже, но для начала сойдет. Расстояние до цели было метров семьдесят и надеяться попасть в столб не приходилось. К счастью, одна из колонн была широкой, прямоугольной формы, и тянулась по краю здания от фундамента до крыши — идеально. Я сбросил тяжелый метатель на пол, улегся за ним, как заправский пулеметчик и прицелился в верхний обрез этой колонны. Звякнул очередной болт, я потянул за рычаг маховика. Опять характерный фырк, металлический звон — скорее всего болт неровно входит в очередной участок ствола. Я отлично видел полет снаряда — описав дугу, он все-так зацепил край колонны. Донесся отдаленный удар, посыпались осколки бетона, и следом звякнул упавший болт, на этот раз не воткнувшийся в стену. Еще раз передернув цевье метателя, я повторил выстрел. На этот раз болт отклонился в другую сторону, но, по счастью, все же задел колонну.

Я лежал на бетонном полу подперев голову кулаками. Мелькнул разрыв в облаках, залив все вокруг слепящим светом, свет медленно потускнел, мигнул снова в полную силу и затих — очередное облако защитило меня от солнца. На стене колонны дома напротив красовались две отчетливых щербины. Теперь развалины еще сильнее напоминали изгрызенные войной города Земли. Не хватало только мелких оспин от стрелкового оружия. Следы от моих болтов тянули на крупнокалиберный пулемет, который, правда, по какой-то причине не смог пробить стену. Будем считать, что снаряд добрался до цели уже на излете. А, значит излет для нас — семьдесят метров. Думаю, что если стрелять на дальность, то болт пролетел бы метров триста, но толку от такой стрельбы не было бы. Щербины ясно показали, что о снайперском использовании этого оружия не могло быть и речи. Думаю, что уверенно попасть в человека можно метров с двадцати, не более. Да и то, человек большой — одно дело попасть в туловище, другое — сбить ему шляпу. Зато можно палить по катерам и яхтам — цель гораздо крупнее, а тяжелый снаряд гарантированно нанесет весомый урон.

Внезапно захотелось спокойной и безмятежной жизни. Я опрокинулся на спину. Вид бетонного перекрытия над головой радовал глаза многочисленными пятнами, трещинами и разводами. После испытания метателя я собирался отправиться в город, закупиться продуктами, и в сумерках улететь из становящегося небезопасным места. Ничего конкретного, но я чувствовал, что партнеры по переговорному процессу где-то рядом. Я сам постарался бы собрать всю возможную информацию по подозрительному клиенту. Не думаю, что местные не предпринимают ничего, чтобы сделать тоже самое. Планируемый выход вниз становился не вполне безопасным, это нервировало, и хотелось залечь где-нибудь на отдаленном безлюдном пляже и не видеть никого неделю.

Кряхтя, как старый усталый боец, я встал — может быть я таким и становился, учитывая вид здоровенной устрашающей дуры, закинув которую на плечо, я не спеша зашагал к самолету. Пора было отправляться в экспедицию за продуктами.

Глава 22

Колесо тележки поскрипывало, но судьба быть смазанным его миновала — после того, как загружу самолет, я сразу же улечу, оставив отслужившее свое транспортное средство на крыше. По сторонам стояли безжизненные стены каньона между основаниями древнего города. В этом района они были пусты — никто не селился здесь и не пытался пристроить былое величие к своим нуждам. Люди, когда-то тщательно разграбив все, что можно, теперь потеряли всякий интерес к этой части древних развалин. Это было видно по пыльным, каким-то неживым, остаткам дороги, идущим прямо посередине. Для меня этот проход, окруженный по сторонам непрерывными рядами стен, напоминал улицу Земного города — пусть и безжизненную, но привычную и знакомую. Где-то наверху синело небо, светило, несмотря на близившийся вечер, еще жаркое солнце. Здесь же, внизу, уже легли сумерки, улица подернулась предвечерней тенью.