Излом зла

Через час они выехали в Шереметьево, соответственным образом переодевшись – в дымчато-серые комбинезоны с краповыми беретами. Иван Терентьевич стал подполковником спецназа внутренних войск, Горшин и Василий – лейтенантами.

База Рыкова, представлявшая с виду миниатюрный частный аэродромчик, пряталась за шеренгой лип и была окружена с двух сторон глинистыми холмами, поросшими чахлым кустарником. Забор ее окружал проволочный, территория казалась неухоженной, на ней стояли всего три строения: ангар, вышка и небольшое одноэтажное кирпичное здание вокзала, а весь летный парк составляли два вертолета и старенький «Як-12», так что смотреть особенно было не на что, однако на самом деле база Рыкова охранялась не хуже, чем дача Ельшина, а по объему оборудования, масштабам подземных фортификационных сооружений (она имела точно такую же станцию с выходом на секретную ветку метро), по количеству оружия и взрывчатки превосходила ельшинскую резиденцию втрое. Главным же козырем Рыкова в данной местности было наличие супернового боевого вертолета «Ка-97», потомка знаменитого штурмовика «черная акула», и самолета вертикального взлета и посадки, запрятанных под полом ангара и готовых взлететь в любую минуту.

Все это Василий узнал от Горшина, пока они пересекали Москву с юга на север.

– Ну хорошо, – хлопнул себя по бедру ладонью Василий, когда машина остановилась в полукилометре от липовой аллеи, за которой просматривались ворота, будка пропускного пункта и летная вышка. – Ясно, что основные силы противника расположены под землей, территория базы просматривается телекамерами и простреливается пулеметами, охрана хорошо укрыта и соответственным образом экипирована. Каков план действий? Прямая атака? Нас превратят в решето раньше, чем мы подъедем к вокзалу. Кстати, спуск под землю может быть и не там.

– Спуска два, – сказал рассеянно Тарас. – Главный, грузовой – в ангаре, для начальства – из здания вокзала. Атаковать базу в лоб мы не станем, но действовать будем открыто и нагло. Рыкова сейчас здесь нет, поэтому Иван Терентьевич сыграет его роль. Ну а когда прорвемся, будем работать по обстоятельствам. Годится тебе мой гениальный план?

– Вполне, – усмехнулся Василий. – Люблю безумные мероприятия. Но не кажется ли вам, сэр, что Иван Терентьевич не очень похож на… – Вася замолчал. Рядом с ним сидел не Парамонов в форме подполковника, а кардинал Союза Девяти и безучастно смотрел на него, неотличимый от настоящего Рыкова.

– Похож? – участливо спросил он голосом Германа Довлатовича.

– Оборотень! – сказал Вася кратко, с дрожью в желудке. Он все время забывал об экстраординарных возможностях Посвященных, каждый раз испытывая зависть и давая себе клятву добиться того же. Откашлялся. – Допустим, это сработает. А как мы найдем Ульяну?

– Найдем, – улыбнулся Рыков-Парамонов. – Она здесь, хотя Герман и позаботился о блокировке базы, поставив «печать отталкивания».

– Какую печать?

– Это нечто вроде магического заклинания, не позволяющего Посвященным нашего уровня устанавливать телепатическую связь на расстоянии.

– Как же вы тогда узнали, что Уля здесь?

– Рыков забыл, что она не одна. Ульяна заставила «светиться» ауру Стаса. Очень слабо, на пороге шумов, один бы я не уловил это свечение, но нас трое, и чувствительность нашего общего «телепатоприемника» существенно выше.

– Я не в счет, я же не Посвященный.

– В счет, в счет, Василий Никифорович, ваш пси-резерв уже дает о себе знать, скоро вылупится и цыпленок паранорма. Ну что, Тарас Витальевич, поехали?

Горшин поднес ко рту рацию.

– Ветер, я Граф, как слышите?

– Слышим и видим хорошо, – донесся голос командира мейдера «чистильщиков». – Готовы начать бузу в любой момент.

– Только по команде. Сейчас молчок, наблюдайте.

– Принял, Граф. Будьте осторожны, у них очень мощная сторожевая система, мы засекли четыре бронеколпака по углам поля.

– В случае нужды ослепите их.

– Принял, сделаем.

Горшин выключил рацию.

– Мои люди на местах, можно начинать.

– Никого не вижу, – сказал Вася, повертев головой. – Хорошо маскируются твои ребята. Сколько их у тебя?

– Семеро.

– Всего-то?

– Каждый из них стоит пятерых. Все, разговорам конец, начали.

Горшин отпустил сцепление, и «Понтиак» – сейчас он издали был уже не «Понтиак», а серый «Лендровер», на котором ездил Рыков, – покатил к воротам базы. Остановился, дал гудок. Никто не появился в поле зрения, ни на поле, ни из будки КПП, но ворота дрогнули и раздвинулись влево-вправо, влекомые невидимым сервомеханизмом. Соединенный раппорт Горшина и Парамонова дошел до сторожей, контролирующих въезд на территорию базы.

«Понтиак» миновал ворота, проехал полсотни метров по бетонке и остановился у здания вокзала с металлической входной дверью, над которой прятался глазок телекамеры.