Излом

— У одноклассника «Прогресс» с двумя «Вихрями», осетров половим, – синие глаза осветились азартом.

Двойняшки согласились составить компанию, Чебышев отказался.

«Ясное дело… мама‑то у парня очень даже ничего…»

Словно прочитав мои мысли и опровергая их, Алексей Григорьевич произнес:

— Спать хочу, спасу нет, – и с подвывом зевнул в доказательство.

«Как хорошо, что не отказался поехать», – полной грудью вдыхал свежий речной воздух и любовался лесом по берегам реки и облаками. Время от времени опускал руку и наблюдал, как она рассекает тёплую воду.

«В конце концов мне и хотелось отдохнуть, а арбузы никуда не денутся, подождут».

На берегу первым делом развели костер и разбили палатку. Через час я сидел с удочкой и не столько ловил рыбу, сколько отдыхал. Природа казалась живой и одухотворенной. Река, словно щенок, лизала ноги, выдыхая тёплый воздух, в колебаниях которого мельтешили стрекозы. Деревья, подставляя заходящему солнцу коричневые спины стволов, раскинули надо мной руки–ветви и слабо шевелили ими, давая прохладу и тень. Неподалеку сновали трудяги–муравьи и беспечные кузнечики хвастались друг перед другом разноцветными крылышками. Прищурив глаза стал следить за поплавком, время от времени выдергивая мелких окуньков.

Поздним вечером, при свете костра, под водку и стрекот сверчков ели уху, прислушиваясь, не зазвенит ли колокольчик, привязанный к сторожку, на котором крепилась леска, и бесконечно врали про улов.

Вот это жизнь!!!

7

На следующий день, после обеда, поехали за арбузами.

Вечером пили водку с казахами, предварительно договорившись о цене и погрузке. Опьянев, они принялись разглагольствовать на тему, какой из русского может быть брат? Тем более – старший… Наша нация древнее! – били себя в грудь.

– … Но бестолковее! – задевали их двойняшки. – Всю промышленность вам русские возвели и целину распахали… А вы ещё за Байконур с нас деньги лупите. До сих пор своих баранов в степях пасли бы… А теперь – что ты?!. Какие вам братья…

Таких высоких материй казахи не понимали.

В конце сентября вся страна следила по телевидению, чем разрешится противостояние между Верховным Советом и президентом.

Мне такими мелочами заниматься было некогда. В офис на моё имя пришла «малява» от смотрящего – самого крупного воровского авторитета области – с предложением «забить стрелку» и утрясти кое–какие вопросы.

— Блатняки сейчас сила! – пугал меня Заев. – Надумаешь встречаться, охраны побольше бери.

— Сиде–е‑ли, зна–а-ем! – раздумывал, ехать или нет на аудиенцию к авторитету.

«Скорее всего, речь пойдет об активной деятельности Василия Даниловича… Лаврушники настучали», – решил повидаться с законным вором.

В первых числах октября, взяв внушительную охрану, поехал по указанному адресу. Коронованный преступный авторитет проживал на четвёртом спецэтаже девятиэтажки. Два блатняка с автоматами под плащами встретили мой кортеж у подъезда.

— Чё, в натуре, блин, ещё б «воронок» подогнали, – вперили в меня немигающие зенки.

«Шантропа хренова! Пока я на заводе вкалывал, квартиры и карманы у людей чистили, а теперь права качаете», – в свою очередь впился в них наливающимися кровью глазами.

— Чего за базар, земляки? – подошёл к нам Василий Данилович, многозначительно хлопая кулаком о ладонь.

Уркаганы прикинули намётанным глазом, что кувалдометры у мужика будут побольше их голов, и поджали хвосты.

— Никакого базара… Велено только его привести.

— Ну, коли велено, так и ведите, – постепенно начинал успокаиваться.

«Козлы! Да вас на заводе дальше столярного цеха не пустили бы», – поднимались пешком на четвёртый этаж.

Прежде чем провести к авторитету, меня обыскали в квартире напротив, которую занимала его охрана. Насчитал шестерых вооружённых автоматами мордоворотов.

«Берегёт свою жизнь крёстный папа, берегёт!..» – прошёл, наконец, в аппартаменты коронованного вора и поразился простоте обстановки.

«У меня в овраге мебель круче была», – с иронией разглядывал шкаф пятидесятых годов нашего века и диван, на котором занимались любовью не меньше трех поколений зоновских ветеранов.

— Присаживайся, братан, – услышал мягкий голос и покрутил головой, чтоб определить, откуда он исходит.

Обладатель чуть хрипловатого баритона стоял за моей спиной и улыбался. Его взгяд поймать я не сумел.

«Вот так «величество»», – рассматривал седого, сморщенного деда с огромной лысиной и узкими плечами.

— Вон на тот стул и падай! – уточнил он, блеснув белым металлом зубов.

«Золотые, что ль, не на что вставить?..» – совсем разочаровался я и хотел, насколько позволял расшатанный стул, вальяжно расположиться, закинув ногу на ногу, но тут поймал его стылый взгляд и меня прошиб озноб. Такие ледяные бесцветные глаза не могли принадлежать человеку… Сфокусировавшись на его верхней пуговице, провисшей на мятой рубахе, чинно уселся, сложив руки на коленях.

«Если не смотреть в глаза, то с ним даже можно поспорить…»

— Прежде чайком побалуемся, – включил он старенький «Рекорд» и достал чашки.

По телевизору транслировали обстрел из танков Белого дома.