Изложение системы мира

Тихо Браге, один из величайших наблюдателей, которые когда-либо жили родился в конце 1546 г. в Кнудстурпе, в Скании [Дании]. Его любовь к астрономии проявилась уже в 14 лет в связи с затмением, случившимся в 1560 г. В этом возрасте дети так редко склонны к размышлениям, но точность, с которой было предсказано это явление, вызвала в нем сильное желание узнать принципы таких вычислений. Это желание ещё возросло из-за противодействия его воспитателя и семьи. Он поехал в Германию, где установил связи и дружескую переписку с самыми видными учёными и любителями астрономии, особенно с ландграфом Гессен-Касселя, принявшим его самым любезным образом. Вернувшись на родину, он был замечен своим сувереном, королём Фридрихом, отдавшим ему маленький остров Вен у входа в Балтийское море. Тихо построил там ставшую знаменитой обсерваторию, названную Уранибургом. Там в течение 21 года он сделал огромное число наблюдений и несколько важных открытий. После смерти Фридриха зависть, обрушившаяся на Тихо, заставила его покинуть своё убежище. Его возвращение в Копенгаген не угомонило ярости его преследователей. Один из министров, Вальхендорп (его имя, как и имена всех людей, которые злоупотребляли властью, чтобы остановить прогресс разума, должно быть предано презрению на все века), запретил ему продолжать свои наблюдения. К счастью, Тихо нашёл себе могущественного покровителя в лице императора Рудольфа II, который привлёк его значительной пенсией и дал ему в Праге обсерваторию. Неожиданная смерть застала его в этом городе 24 октября 1601 г. среди трудов в возрасте, в котором он мог бы ещё оказать астрономии большие услуги.

Изобретение новых инструментов, усовершенствование прежних, высокая степень точности наблюдений, создание каталога звёзд, значительно превосходящего каталоги Гиппарха и Улугбека, открытие лунного неравенства, названного им вариацией, и неравенств движения её узлов и наклона лунной орбиты, важные замечания о том, что кометы движутся далеко за пределами этой орбиты, более совершённое знакомство с астрономической рефракцией, наконец, большое количество наблюдений планет — эти наблюдения послужили основой для вывода законов Кеплера — вот каковы главные заслуги Тихо Браге перед астрономией. Точность его наблюдений, которой он обязан своими открытиями, относящимися к лунным движениям, позволила ему также узнать, что уравнение времени, относящееся к Солнцу и планетам, нельзя применять к Луне и что необходимо вычитать из него часть, зависящую от аномалии Солнца, и даже значительно большую величину. Кеплер, увлечённый своим воображением на поиски соотношений и причин явлений, думал, что двигательное свойство Солнца заставляет Землю вращаться вокруг себя быстрее в перигелии, чем в афелии. Влияние этого изменения суточного движения могло быть обнаружено наблюдениями Тихо только в движении Луны, у которой оно в 13 раз больше, чем у Солнца. Но так как часы, усовершенствованные применением маятников, показали, что в этом последнем движении влияние изменения суточного движения равно нулю и что скорость вращения Земли постоянна, Флемстид перенёс на движение Луны неравенство, зависящее от аномалии Солнца, которое раньше считалось только кажущимся. Это неравенство, впервые обнаруженное Тихо Браге, называют годичным уравнением. На этом примере мы видим, как усовершенствование наблюдений открывает нам неравенства, скрытые до этого в их ошибках. Изыскания Кеплера дают тому ещё более замечательный пример. Показав в своих записках о Марсе, что гипотезы Птолемея неизбежно отклоняются от наблюдений Тихо на восемь шестидесятеричных минут, он прибавляет: «Эта разница меньше, чем возможная погрешность наблюдений Птолемея, которая, по признаниям этого астронома, достигала, по крайней мере, десяти минут. Но божественная доброта явила нам в лице Тихо Браге очень точного наблюдателя, и справедливо признать это благодеяние божества и возблагодарить его за это. Убедившись теперь в ошибочности гипотез, которые мы до сих пор употребляли, мы должны направить все наши усилия на то, чтобы открыть истинные законы небесных движений. Эти восемь минут, которыми теперь нельзя пренебрегать, направили меня по пути полного преобразования астрономии, что составляет большую часть этой работы».