Измена

Это не она. Надо же! Рома не солгал, что с юристом у него ничего не было. Значит, «она» — кто-то другой.

Извинившись перед коллегами мужа, я отказалась от предложения. На свежий воздух рвался уже не только разум. Туда неслась душа. Оказавшись на крыльце дома, я присела на ступени. Обняла колени руками и погрузилась в воспоминания. Эта привычка осталась с детства. Когда мне было плохо, старалась воспроизвести моменты счастья. Картинки мелькали одна за другой, но постоянно их перебивало недавнее потрясение. Я пыталась выкинуть из головы одну злополучную картину. Но не могла. Переписка мужа с неизвестной, навязчиво всплывала в памяти. Прочитанные слова, словно запечатлелись на сетчатках моих глаз.

Злость на мужа закипела с новой силой, особенно когда вспомнилась крылатая фраза Соболева, которую он произнёс в день нашей свадьбы:

«Когда нашёл свою женщину, на чужих смотреть не хочется».

«Сволочь! Какая же он сволочь!» — заныло сердце. Первая скупая слеза покатилась по щеке.

Как же я могла так слепо верить ему? Ведь первые звоночки давно поступали. Безграничное доверие и любовь стали тому причиной. Усталость, нервозность, множество пустых ссор… Она давно появилась в нашей жизни. Вот почему в постели мы в буквальном смысле просто спали. Искра, внесённая в нашу супружескую жизнь недавно — ложный мираж. Поэтому она быстро погасла. Я корила себя за неосмотрительность. Хотя поздно. Ничего уже не изменить.

— Аля! Почему не сказала, что пойдёшь на улицу? — это явился мой гад муж.

— Нехорошо себя почувствовала, — не скрыла правду.

— Что-то болит?

«Естественно. А ты как думаешь?»

 Беспокойство Ромы не впечатляло. Откровенный цинизм мужа бесил. Он опустился на ступени и теперь сидел рядом. Я закрыла лицо руками, чтобы Рома не увидел расстройства, отражавшегося на нём.

— Опять голова болит?

Пришлось кивнуть.

«Да, дорогой! Удобное оправдание для моего состояния».

Он притянул к себе за плечи. Дорвался до телячьей нежности. Обнял и молча дышал мне в макушку.

Громкий звук музыки нарушил тишину, в которой мы находились. Весёлая компания молодёжи во главе с Егором приближалась к крыльцу. Парни несли в руках баночки с пивом, а следом за ними шли девушки. По мере их приближения усиливались голоса и звонкий женский смех. Рома ощутимо напрягся. Крепче вцепился в плечи. Я была уверенна, он внимательно вглядывался в темноту.

«Что Рома? Кого-то узнал?»

Егор первый подошёл к нам. Он спросил, не видели ли мы парнишку-бармена. Нет. Похоже, что парень закончил работать и уехал в город. Тогда Литвинов младший повернулся к дружной компании с объявлением:

— Ну что Ната, Ника и Настя, а также Маришка. Бармена нет. Коктейлей не будет. Придётся вам довольствоваться пивом. Так, теперь все идём большую гостиную. Глеб, ты диск с фильмами взял?

Некто Глеб отрапортовал предводителю, что да. Ребята стали подниматься по ступеням и до обоняния опять донёсся этот чёртов запах. Я на генетическом уровне не переваривала его. Найти обладательницу не представлялось возможным. От каждой женщины из этой компашки пахло сладко-терпким пионом. Запаха было слишком много. Желудок скрутил спазм. Тошнотворный рефлекс подступил к горлу. Рома забеспокоился. Он носился вокруг меня, как наседка, порывался проводить в комнату, но я попросила отвезти домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это не то место, где нужно оставаться на ночь. Глядишь, и его «тайная пассия» объявится сама собой. При другом раскладе я вряд ли уехала бы, но всё же чувствовала, что поступаю правильно.

К машине шла быстро. В припаркованном ряде заметила «Мерседес» Буланского. Игорь с Инной тоже отбывали домой. Он вышел из машины, чтобы попрощаться. Несколько тёплых слов от Игоря и невинное прикосновение к лицу. Странное чувство возникло. По коже пронёсся новый незнакомый жар. Я смотрела ему в глаза, а интуиция подсказывала, что из тени жизни выходит на сцену «мой новый герой». Отрицания к словам Буланского оброненным в бассейне его дома не оставалось. Между нами, явно что-то происходило.

Рома появился за спиной, когда Буланский выехал с парковки. Муж молча проследил за «Мерседесом», затем открыл центральный замок «BMW». Он обеспокоенно на меня посматривал, когда заводил автомобиль. Его лицо было непроницаемым, но чувствовалось дурное настроение, которое он прятал за маской.

«Лицемер!»

— Надо забрать вещи. Я быстро, — спохватился Рома.

— Оставь. Заберём в другой раз.

— Не вариант, фиалка, — отстегнув ремень безопасности, настоял на своём он.

Рома опрометью понёсся в дом Литвиновых.

«Конечно, «любимый» муж! Ты не можешь оставить телефон с компроматом в чужом доме», — с сарказмом думала и смотрела ему вслед.