Измена

«Чудесно!» — подумала Энни, угрозы, женоненавистничество, религиозный фанатизм. И он знает ее имя.

Восьмая глава

— Что это ты сегодня такой понурый? Что-то случилось? — спросила Дарси.

Она сидела вместе с Сэмом Броди в маленьком ресторанчике в Саусалито с видом на залив Сан-Франциско. Дарси не случайно выбрала этот ресторан — там превосходная кухня и романтическая атмосфера. Она рассчитывала на чудесный ужин, за которым должен последовать размеренный вечер, полный долгой, неторопливой любви. Ей хотелось вернуть настроение той первой ночи два месяца назад, проведенной ими вместе.

Тем вечером Сэм вызвал ее и пригласил поехать через мост Золотые Ворота в Саусалито; он предложил ей прогуляться за покупками по магазинам на набережной, и это предложение ошарашило и восхитило Дарси. В самом деле, много ли найдется мужчин, которые так вот запросто могли бы пригласить женщину пройтись по магазинам? Это было просто неподражаемо.

Он повел ее на ужин в романтический ресторанчик на берегу, а после, когда они возвращались домой вдоль берега под мягкий шелест волн, Сэм привлек ее к себе и предложил зайти к нему домой. Она для приличия немного поартачилась:

— Сэм, если так пойдут дела…

Нежно взяв ее за руку, он стал легонько поглаживать ее пальцами. Дарси чувствовала, что попадает во власть его спокойного, уверенного обаяния, и уже почти ощущала его руки на своей обнаженной спине…

— Ты ведь тоже чувствуешь это, правда? — спросил он.

Отрицать было бесполезно.

— Ну и что нам теперь делать? Бороться с собой? Ничего не замечать? Делать вид, что ничего не происходит?

— Нет, нужно просто быть благоразумными, Сэм. Я работаю в «Броди Ассошиэйтс», и, Бог свидетель, как мне нужна эта работа. — Но уже когда она это произносила, тело ее слабело, растворяясь в его объятиях.

Он засмеялся тем легким, веселым, чарующим смехом, который так часто раздавался в офисе, и сказал:

— Дарси, когда я пытаюсь быть благоразумным, на меня начинают сыпаться неприятности. — И он наклонил голову, пытаясь поймать ее губы.

Вот так все и началось. Эта самая прекрасная, волнующая и исполненная наслаждений любовь в ее жизни.

Но этим вечером Сэм был в каком-то странном, необычайно задумчивом расположении духа.

Она дотянулась до его руки и мягко погладила ее:

— Что случилось? Скажи мне, что тебя мучает.

Он взглянул на нее и медленно покачал головой.

— Иисус, Дарси, — печально прозвучал его голос.

Где-то у нее в мозгу зазвучали сигналы тревоги. Никогда раньше она не видела Сэма в плохом настроении.

— Ты сегодня сам не свой, милый, — сказала она.

Его взгляд был устремлен на кофейные чашки, на столовые приборы, на свои собственные руки, куда угодно, но только не на нее. Но немного спустя он снова покачал головой и, подняв глаза, встретился с ней взглядом.

— Видишь ли, — сказал он, — все кончено, Дарси.

— Кончено? Что ты имеешь в виду? — До ее сознания дошел смысл сказанного, но сердцем она отказывалась понимать.

— Это больше не может продолжаться. Это с самого начала было ошибкой. Ты работаешь под моим началом. И ты не хуже меня знаешь, что неразумно валить в кучу личную жизнь и работу.

— Я же тебе говорила, Сэм, что для меня это не имеет значения. Я способна разделить эти части своей жизни.

Он вздохнул.

— Да, но я недавно начал понимать, что я на это не способен.

«Но ведь это ж ты в самом начале так ловко отмел все мои возражения!» — подумала она, но все же смогла удержаться от того, чтобы выпалить это ему в лицо. От того, что ты укажешь мужчине на его явную непоследовательность, все равно никакого толку не будет.

— Послушай, у тебя в последнее время было столько нервотрепки, — сказала она увещевающим тоном. — Да и у всех нас. Сейчас не лучшее время для принятия решений. Давай пойдем домой и все обсудим или… — она послала ему свою самую обольстительную улыбку, — давай пока забудем об этом и посмотрим, что мы будем думать по этому поводу завтра утром.

Но Сэм не ответил ей, а только смотрел на нее и качал головой. Потом взял ее руку и с печальной улыбкой слегка пожал ее.

И тут Дарси поняла, что он не шутит. Она хорошо знала этот печальный, виноватый, полный сожаления взгляд — она уже видела его у других мужчин: «Все кончено, малышка. Убирайся из моей жизни».

Дарси почувствовала себя совершенно опустошенной. Боже! Ничто не предвещало такого конца. Позавчера они провели ночь вместе, и все было чудесно. Она судорожно принялась перебирать в памяти мельчайшие детали, пытаясь вспомнить что-то такое, что могло оттолкнуть его или вызвать у него опасения, что она покушается на его свободу или начинает прибирать его к рукам. Для мужчин это всегда больное место. Один неверный жест, и, глядишь, они уже за порогом.