Измена

Честно говоря, Вадим видел то, что ожидал увидеть. Это бесспорно. Удивительно, насколько в одном человеке могли сочетаться беспробудная тупость, эгоизм, амбициозность с теоретическим пониманием ожидаемого эффекта. Лекции про поклонение летающим тарелкам и изображения Иисуса Христа на подгоревших сковородках он, надо признать, читал с блеском.

Одним словом, приходилось выворачиваться, кодировать послания глубокомысленными терминами о медитациях, левитациях и релаксациях, делая вид, что я млею при словах «йога», «санскрит». Навешивать индийский браслет на ногу или напяливать подаренную Вадимом безвкусную уродливую накидку, если надо было подать знак коллегам. Доходило до смешного: срочные инструкции приходилось принимать под кодом «откройте дверь, пожалуйста, это соседи косточки для вашей собачки принесли».

Поражает Вадимово описание наших денежных отношений. Мол, Мари воспринимала, как должное, что в походах по кинотеатрам деньги тратил Вадим, как зарабатывающий гораздо больше. Ещё хорошо, что тут же признаёт, потупив взгляд, что если у него карманы бывали пусты, то Мари за билеты сама платила.

А вот почему я «так и не научилась объединять средства», постичь Вадику так и не довелось. Причина не в боязни остаться одной. И не в подспудном недоверии. Причина в том, что я никогда не чувствовала в Вадиме человека, на которого можно было бы опереться, который в случае неприятностей подставил бы плечо, за спиной которого можно было бы спрятаться от колючего ветра и жизненных передряг.

Ведь даже на отдых в тот же Таиланд мы летали, как оказалось, на казённые средства, не говоря уже о его рабочих поездках в Черногорию или Аргентину, куда этот чемпион по жадности и самодовольству возил меня для того, чтобы прикрыться, если вдруг возникнет нехорошая ситуация. О каком уж тут плече можно говорить.

* * *

В общении с новым суженым помогала работа. Я перебарывала себя, демонстрируя приступы нежности, делая вид, что получаю удовольствие от его потуг на ласку.

Я ведь действительно говорила ему как-то, что предпочла бы две кровати даже дома. К сожалению, совершенно безэмоциональный мой супруг героически встал на защиту старенького двуспального дивана, не сочтя серьёзными упрёки в том, что слишком уж часто он во сне спихивает меня на самый краешек, занимая всё свободное пространство.

Не могла же я ему, в самом деле, признаться, что осточертело с ним в одной квартире находиться, не то что в одной постели. Впрочем, слово «осточертело» не отражает реальности. Чтобы человек осточертел, надо чтобы сначала он был приятен.

Иногда только не выдерживала, доведённая до крайности тупыми циничными шутками и презрительными комментариями при просмотре теленовостей.

Поздними вечерами проверяя его записи, копалась в книжках, вечно торчащих из его рваных пакетов, — мой новый муженёк так и не понял, что в возрасте элегантности мужчина обязан сменить истерзанные пластиковые пакеты на вызывающий уважение небольшой дипломат. Выписывала фразы, нечаянно произносимые им в ходе работы, когда он, отворачиваясь от внешнего мира, нырял в кучу пожелтевших газет и журналов на полдесятке языков…

Пока Вадим продвигался к разгадке дела Кеннеди, я стояла за его спиной, притаившись в отдалении и напряжённо затаив дыхание, готовая в любой момент рассеять возможные подозрения, уверить мужа в своей никчемности и неумении расшифровывать тайны. Моя любовь к кроссвордам и профессионализм в их решении могли навести Вадика на нехорошие мысли, но и тут он не продвинулся дальше упоминания, с учёным видом знатока, об отборе англичанами аналитиков на основе умения человека решать ребусы.

Единственное отличие между нами заключалось в том, что я разгадку знала. Издавна.

Признаюсь, за десяток лет проживания с этим типом на общей жилплощади главным моим развлечением стала игра на опережение, попытка угадать ход его мыслей и найти решение за секунду до того, как найдёт его он. Но в деле Кеннеди даже вкус развлечения постепенно стёрся.

* * *

В семьдесят восьмом, когда меня только-только ввели в группу, было интересно и смешно следить за замужеством миллиардерши Кристины Онассис и сотрудника КГБ Сергея Каузова. Этот брак официально закрепил сделку между сторонами на новом этапе дела: после смерти папы Кристина стала хозяйкой империи, узнала всю правду и получила гарантии поддержки в развитии в обмен на молчание. Нам же при расставании с Каузовым подарила три танкера.

В конце восьмидесятых годов я равнодушно узнала о странной смерти во сне самой Кристины и о гибели Карлитоса Менема, который решил прославиться, пообещав раскрыть ошеломляющие тайны мировой политики, доверенные ему Кристиной перед смертью. И совершенно не поразила новость об авиакатастрофе, в которой погиб Джон Кеннеди-младший, также как и Карлитос, после обещания выдать жуткие тайны современности.