Измена. Без права на помилование

В то же время Энглтон дал поручение своим подчиненным представить план решения проблемы.

Пит Бегли, сотрудник, специализировавшийся на операциях против СССР и принимавший непосредственное участие в судьбе Носенко, к тому же разделявший точку зрения Энглтона, что данный перебежчик не что иное, как подстава КГБ, не замедлил с ответом. В своем письме Энглтону он изложил свое видение возможных путей разрешения проблемы.

Так, пунктом 5-м в перечне возможных акций значилась «ликвидация перебежчика»; под 6-м — «сделать его не способным связно излагать свои мысли» (для этого предлагался набор психотропных препаратов); под 7-м — «помещение в дом для душевнобольных, не ввергая его самого в беспамятство».

Победила точка зрения Брюса Соли. В октябре 1968 года он представил директору ЦРУ доклад, в котором оправдывал Носенко. Доклад тут же был подвергнут острейшей критике со стороны Энглтона и приверженцев его точки зрения.

Однако заместитель директора ЦРУ Руфус Тейлор согласился с выводами Соли: «Я убежден теперь, что нет никаких оснований считать Носенко не тем человеком, за которого он себя выдает».

Ричард Хелмс положил конец спорам (и страданиям перебежчика), наградив Соли медалью за работу по реабилитации Носенко и предоставив последнему двухнедельный отпуск во Флориде, но… под охраной двух гориллоподобных сотрудников ФБР.

По возвращении из Флориды Носенко получил документы на новое имя, его зачислили в штат ЦРУ на должность консультанта и (!) выплатили компенсацию (за вынужденный прогул!) в размере 137 052 долларов.

В должности консультанта Носенко проработал до конца 1980-х, и все это время ему, как считали его хозяева в Лэнгли, грозила смертельная опасность, но уже со стороны КГБ, якобы занесшего его в список предателей, подлежащих ликвидации.

Помилуйте, господа хорошие! На дворе — начало XXI века, «сталинские эскадроны смерти» давно упразднены ввиду избыточного числа перебежчиков — сотрудников спецслужб Советского Союза и Российской Федерации, оказавшихся на Западе в 1980–2000 годах, поэтому о какой ликвидации Носенко, бежавшего в начале 1960-х, может идти речь?!

Часть V. Шеймов: герой без подвига

Безрезультатные поиски

Летом 1980 года всем сотрудникам силовых структур СССР были розданы фото семьи Шеймовых — Виктора, Ольги и их пятилетней дочери, пропавших без вести. Чтобы стимулировать интерес к их поиску, через агентов МВД и КГБ был распространен слух, будто глава семейства — ответственный сотрудник центрального аппарата Комитета госбезопасности. В доказательство этого посыла было объявлено, что Следственное управление КГБ СССР возбудило уголовное дело по факту исчезновения семьи.

По прошествии нескольких месяцев поиски семьи удивительным образом пересеклись с другим уголовным делом: 28 декабря 1980 года сотрудники 5-го отделения (Таганско-Краснопресненская линия) Отдела по охране метрополитена ГУВД Мосгорисполкома задержали на станции «Ждановская» и убили заместителя начальника Секретариата КГБ СССР майора Афанасьева. 14 января 1981 года Генеральная прокуратура СССР выдала санкцию на арест подозреваемых, которые вскоре дали признательные показания. Вслед за этим в Комитете госбезопасности появилась версия о причастности арестованных к исчезновению семьи Шеймовых.

На допросах экс-милиционеры, с трудом вспоминая детали, путались в подробностях, давали противоречивые показания о совершенных ими злодеяниях. Один из злоумышленников обмолвился об убийстве какой-то семьи. Так в рамках уголовного дела «Убийство майора Афанасьева» появилась версия об убийстве Шеймовых. Ее и стали проверять. Установить истину можно было, лишь отыскав трупы.

В распоряжение прокуратуры для поиска в лесном массиве возможных мест захоронения трупов Московский ВО выделил (!) полк солдат-срочников. Специальными щупами они бурили скважины глубиной до полутора метров на расстоянии 2–3 метров друг от друга. Несмотря на все предпринятые усилия, трупы найдены не были, и версия об убийстве Шеймовых так и не нашла подтверждения. Впрочем, со временем появились косвенные данные, что Шеймов, живой и невредимый, находится в стане противника, однако оставалась неизвестна судьба его жены и дочери…

Бежать — так всей семьей!

В 1969 году Виктор Иванович Шеймов, окончив МВТУ им. Баумана, попал на работу в закрытый НИИ Министерства обороны, где занимался разработкой систем наведения ракет с космических спутников. Там на него положили глаз вербовщики из Комитета. Они решили, что Шеймов, этот рефлексирующий интеллигент, по всем параметрам подходит для работы на более высоком уровне, и в 1971 году он приступил к работе в самом засекреченном подразделении КГБ — в Восьмом главном управлении, которое обеспечивало безопасность и функционирование всей шифровальной связи Советского Союза, а также отвечало за правительственные коммуникации внутри страны и за рубежом.