Измена. Бежать или остаться (СИ)

Как бы ни было сложно оставлять мужа здесь, но работа вне родного города мне просто жизненно необходима. Незнакомые люди, сжатые сроки съемок, спешка мегаполисов, новые локации, сотрудничество с фотографами, усталость и прочая модельная нагрузка не позволят мне загнать себя в бесконечную мясорубку самоуничтожающих мыслей.

В таких рабочих турах нужно думать о том, как бы успеть поесть да поспать из-за частоты перелетов между городами и странами. Когда как в родной столице слишком много свободного времени в моих сутках, для того чтобы прогрессировать в жалости к самой себе.

Глава 21

Каролина.

— Когда Игнашевич начнет настаивать на продлении работы после утвержденных в контракте часов, — Назар прекращает кромсать рыбный стейк на мелкие кусочки и отрывает взгляд от своей тарелки, — из-за того, что он не успел отснять всю коллекцию, сразу же отказывайся и переводи стрелки на меня.

— Я помню, — отвечаю, не скрывая разочарования.

— И не молчи, когда он опять начнет сальные шуточки рассказывать.

— Как будто это остановит старика. Фотографы никогда не слушают возражений моделей. Он — царь и бог, а я простая «вешалка». И к тому же, если вся его команда будет смеяться над этими шуточками, то мне открывать рот вообще не имеет смысла. — Слова подобно автоматной очереди летят из моих уст. — Он в два счета может перекрыть доступ к работе в Европе. Мои возмущения могут быть озвучены только когда мой менеджер находится в том же помещении, что и я. В противном случае это бессмысленное сотрясение воздуха и трата нервных клеток.

Стрельнув глазами в Горского, я возвращаюсь к молчаливому поеданию своего риса и запеченных овощей.

Совместные ужины с мужем стали диковиной редкостью. Никакие разговоры и планирование не работают теперь с мужем. То Баженова успеет перехватить его после работы, то работа затягивает до позднего часа. Мне достаются ограниченные временные крохи.

Возможно, я бы смирилась с одинокими приемами пищи, если бы в редкие минуты единения Назар не вел себя как суровый начальник. Зачем тратить драгоценные минуты вдвоем на обсуждение работы? Зачем вспоминать о старике фотографе, когда знаешь, что все равно будет как он хочет? С такими людьми как Игнашевич не спорят, с ними играют только по их правилам. Особенно хрупкие, слабые девушки.

Зря я радовалась раннему возвращению Горского домой. На часах еще нет восьми, а мне уже тошно. Сюрприз, который так согрел мне душу, вдруг стал тяготить похлеще самой строгой диеты.

Кажется, что я зря завизжала от радости, когда Горский сообщил, что никуда не собирается исчезать из дома до моего отлета в Прагу. Воодушевление от возможности провести этот вечер вдвоем катится в пропасть.

Куда подевалась та страсть, которая зажглась в наших глазах совсем недавно? Где тот звериный напор, с которым мой мужчина жадно зацеловывал меня у входных дверей?

Вспоминаю, что мы творили пол часа назад в коридоре и непроизвольно свожу ноги вместе. Тугой узел скручивается внизу живота, когда припоминаю, как сильные руки мужа сжимали мои ягодицы, как я скользила пальцами под воротник его рубашки.

Мы были подобны голодным и диким зверям, которые жаждут любви и ласки. Мы трогали, пили друг друга, дышали одним воздухом. Если бы не громкий вскрик Марии, которая так не вовремя решила вынести мусор на улицу, супруг овладел бы мной прямо в коридоре.

Я воодушевилась этим моментом. Отбросила глупые мысли о том, что любимый мужчина больше не нуждается во мне, не любит меня, не хочет. Вновь уверовала, что Назар, как и раньше, скучает по нашей маленькой семье, по нашему дуэту.

Чувствую себя наивной дурехой, потому что хлопала в ладоши и просила Марию поскорее накрыть на стол. Строгий, деловой тон, который Гор использует сейчас в разговоре со мной, опускает с небес на землю. Чувствую себя подчиненной, который босс накидывает план работы на неделю, но никак не любимой женой.

Аппетит в очередной раз дает сбой. С трудом толкаю в себя еще пару ложек риса.

— Извини, что и в этот раз мне не удается полететь с тобой в Чехию, — тяжко вздохнув, поникшим голосом говорит муж.

Дурной смешок вырывается из легких.

— Гор, хватит, — звеню столовыми приборами по фарфоровой тарелке, окончательно прощаясь с идеей нормально поужинать. — Хватит бесконечно извиняться. От этого ни черта не легче.

— Я хотел поехать с тобой, но…, — Назар словно намеренно глотает конец предложения.

То ли не хочет ранить, то ли боится сказать горькую правду вслух. Поэтому я вместо него продолжаю начатую мысль:

— Ты не можешь полететь со мной, потому что у тебя сын. Я помню. — Вытираю губы салфеткой и резко встаю из-за стола. Стул с грохотом валится на пол, заставляя вздрогнуть даже декоративные вазочки на полках. — Я наелась. Приятного аппетита. Завтра ранний вылет, поэтому я пойду и еще раз перепроверю свои документы.

Поджив губы, стремлюсь как можно быстрее покинуть комнату.

— Каро, — муж ловит меня за запястье, когда до заветной двери остается всего два шага. — Не уходи. Побудь со мной немного. Мы так редко бываем вдвоем последнее время. Я скучаю.